Корпорация Деда Мороза
Шрифт:
Влада смотрела на него и не могла ничего сказать, не было ни слов, ни мыслей. Хотелось просто стоять рядом. Немотивированные желания пугали. Она не любила, когда не понимала, что происходит в собственном сердце. А в последние дни и так напор со всех сторон, кто выдержит такое?
— Я волновался. Ты не брала трубку три дня. Свет в окнах не горел два вечера.
— А не пришло в голову, что если телефон не отвечал и свет не горел, на то были причины?
— Пришло. Но плевать. Хотел увидеть тебя и убедиться собственными глазами, что все хорошо.
— Убедился?
— Не
— Андрей, я… — Влада мучительно думала, как поступить. Хотелось просто сесть сзади на мотоцикл, прижаться щекой к его спине и ехать куда угодно, лишь бы с ним. Последнее время мысли либо витали где-то над головой, и невозможно было ни одну ухватить за хвост, либо вдруг пикировали, врезались в мозг и нашептывали. Вот и снова так внезапно и четко поняла: с ним. Но сейчас был не лучший момент для романтики. Нужно было сначала решить, что делать со своей жизнью.
— Заметь, я пока не предлагаю руку и сердце! — пошутил он, пытаясь взбодрить Владу. — Просто хочу увести тебя на крышу, потому что знаю, тебе там нравится! И крыше ты нравишься. И мне тоже. И нам с крышей тебя очень не хватало, мы соскучились и мечтаем провести вечер вместе. Мой телескоп просто изнывает от тоски!
— Твой кто? — засмеялась Влада. И в ту же секунду, словно увидев себя со стороны и осознав, что смеется, удивленно замолчала.
— Эй-эй, продолжай, пожалуйста! Мой телескоп, тот, который на крыше. А ты о чем подумала? У тебя красивый смех. Что нужно сделать, чтобы слышать его чаще?
— Не знаю. Наверное, рассказывать о чувствах телескопа. Андрей, я, правда, сейчас не могу. Специально уехала к маме, чтобы спокойно подумать. Чтобы никого внезапно не увидеть на пороге. Чтобы никто не позвонил в дверь.
— Для меня нет закрытых дверей.
— Не могу. Давай увидимся на следующей неделе, когда решу свои проблемы.
— Нет. Если бы я доверял развитие наших отношений тебе, то дальше лестничной площадки в тот памятный вечер знакомства они бы не продвинулись. Садись, прокатимся немного. Хорошо, не поедем на крышу, поедем в парк, я видел тут неподалеку.
Парк стал последней каплей, и Влада села на мотоцикл.
Они бродили по той заброшенной и неосвещенной части аллей, куда Влада одна никогда не заходила. Ей было слегка неловко — приходилось молчать, потому что рассказать о своих проблемах не могла, а ни о чем другом думать не получалось. Но Андрея вообще ничего не смущало, он, как всегда, балагурил и говорил почти без пауз.
— Так и не поняла, чем ты занимаешься? Уже слышала про наблюдения за звездами, про то, что пишешь что-то, про учебу.
— В моем возрасте уже неприлично учиться, сколько можно-то! Диплом Сорбонны получил аж три года назад!
— Сорбонны? — От удивления Влада остановилась на полушаге.
— Терпеть не могу говорить об этом.
— Ого! Твой отец что-то вроде Березовского?
— Нет, он коренной британец, у меня мама русская.
— Так вот откуда этот еле уловимый акцент! Выходит, ты англичанин? Или все-таки русский? А почему тогда живешь в Москве, а не в Лондоне?
— У меня была русская няня и так много интересного рассказывала мне в детстве про свою страну, что я стал бредить Россией. В отличие от мамы, которая любила Европу. На русском бегло разговаривал с самого детства, на этом мама все же настояла. Когда они с отцом развелись, я как раз колледж заканчивал. Ну а поскольку маменьке было абсолютно все равно, где и как просаживать деньги мужа, она с удовольствием окунулась в светскую жизнь Москвы, прихватив и меня в Россию. Через пару лет уехала покорять Нью-Йорк, а я остался здесь, закончил МГУ, поступил в Сорбонну, ездил туда-сюда, пока учился во Франции. А сейчас… в основном решаю, чем заниматься дальше. Пока не могу определиться. Не нашел свой путь, можно и так сказать.
— Я в шоке, если честно, — улыбнулась Влада. — Никак не ожидала такой нетипичной биографии. Ты, выходит, золотая молодежь? Тогда что я тут делаю?
На этот раз остановился Андрей.
— Вот именно поэтому, повторяю, не люблю рассказывать о себе. Правда, в основном реакция другая. Девушки приходят в восторг. Ого, полубританец! Богатый папа, тусовщица-мама, Лондон, Сорбонна, Нью-Йорк, деньги, самолеты…
— А что, самолет тоже есть? — веселилась Влада.
— У меня нет. И вот впервые встречаю девушку, которую весь этот груз не привлек, а испугал, я прав? Ты как-то насторожилась.
— Да не то чтобы насторожилась. Скорее, мне вообще во все это верится с трудом, если честно. Ты не похож на тот образ, который нарисовал. Я общалась с такими персонажами, в моем ведении в агентстве редкое направление — северные страны. Например, Исландия и Норвегия гораздо дороже раскрученных маршрутов типа Таиланда и Турции. Не говоря уж о Северном полюсе, а я даже там была. В составе туристической экспедиции на ледоколе. И в группе были сплошь дети бизнесменов, жаждущие адреналиновых впечатлений. Так что с подобной публикой немного знакома.
— На Северном полюсе? — изумленно присвистнул Андрей. — Да ты сама так ли проста, как хочешь казаться? «Я вообще нормальная девчонка, только вот иногда плаваю на ледоколах по полюсам да обследую вулканы Исландии, а так — абсолютно обычный человек».
— Ну, мне кажется, это не так впечатляюще, как английский олигарх-папа, учеба в одном из старинных заведений Европы и русская няня, привившая любовь ко всему славянскому. Звучит, как сюжет романа. Кстати, ты ведь говорил, что-то пишешь? Так, может, это сценарий? Роман?