Корпорация «Русь»

Ланцов Михаил Алексеевич

Однако на деле все оказалось не так радужно… Но давайте по порядку.

Еще подходя к берегу, Иван отметил, что несколько рыбаков, бросив все, побежали куда-то к домикам. Две гички, полные вооруженных людей, оптимизма аборигенам явно не добавляли. Но оно и понятно – времена лихие. Большинство людей живут по принципу: «выдали пистолет – и крутись как хочешь», а крестьянам приходилось постоянно помнить о том, что «белые придут – грабят, красные придут – тоже грабят». Понимая это, спешить и сразу идти за пейзанами гости не стали. Ведь испугаться могут, и ищи их потом по окрестным лесам

да оврагам и в стогах сена.

Иван со своими людьми степенно «припарковался», вытащив обе гички на берег. Осмотрелись. И малыми силами двинулись в сторону построек. Большая же часть отряда демонстративно осталась у лодок. Мало того – специально на виду.

Подобный подход оправдал себя. Навстречу Ивану вышел мужчина в летах. По местным меркам, конечно. Так-то ему лет сорок от силы было. Осторожный взгляд, обросший, умеренно опрятный, в изрядно поношенных лаптях. Остальной же народ аккуратно выглядывал из самых необычных мест, явно готовясь дать деру в случае опасности. По крайней мере, то здесь, то там торчали их любопытные мордашки.

– И вам доброго дня, путники, – произнес мужчина и вежливо поклонился. – Я Лукаша, староста нашей скромной деревни.

– И вам доброго дня, – едва заметно кивнул Иван, возвращая приветствие. – Я сотник нового князя Московского Георгия Максимовича. Слышал ли о таком?

– Как не слышать? Слышал. О нем вся округа только и говорит. Весть об освобождении от податей, как птица, все окрестные земли облетела.

– Это хорошо, – кивнул Иван. – По поручению князя я объезжаю его владения и осматриваю их. Кто чем живет. У кого какие беды. Так что пойдем, расскажешь.

– Чудно как-то. Никогда раньше князя не заботили наши беды, – удивленно произнес староста, услужливо показывая дорогу к своей хижине.

– Новый князь из Святой земли прибыл, где воевал вместе с отцом за Гроб Господень. Там его и озарило просветлением духовным. Так что рассказывай, не таись. Может, сможем помочь чем.

Лука от таких слов сильно призадумался. Что ждать от странного желания князя? Как поступать? Впрочем, спорить и пререкаться он не стал. Какой в том смысл? Тем более что никакой явной угрозы от гостей не исходило. Поговорить-то язык не отвалится.

А Иван шел в глубь населенного пункта и грустнел на глазах.

Какой была среднерусская деревня тех лет? Добрые срубы, дородные бабы в расшитых рубашках да крепкие мужики, что под стать богатырям? Отнюдь. Этой сказки, к сожалению, не было. Экономика и доступные технологии диктовали свои условия жизни.

Так, например, во всей деревне был только один сруб – дом старосты, да и тот – скромный и неказистый. Остальные жители ютились в мазанках – домах со стенами из переплетенных веток, покрытых толстым слоем глины. Деревья, конечно, были рядом. А вот подходящего инструмента для их обработки остро не хватало. Поэтому срубы являлись признаком зажиточности. Ими не брезговали даже князья. Крыши были крыты сплошь соломой. Дранки нет. О глиняной черепице никто и не заикается. Окна прикрыты ставнями и лишены стекол или хотя бы их аналогов. Внутри – земляной пол и примитивные топчаны, набранные не из досок, а из жердей, прикрытых соломой. Мечтаете погреться на старой доброй русской печке? Мечтайте дальше. Ибо нет ее. Вообще. И в планах не значится. А народ топит по-черному, из-за чего изнутри все стены – закопченные от сажи.

Сами люди под стать своим домам. Худые, изможденные. Ивану там, в XX и XXI веках, всегда нравились стройные женщины. Но одно дело стройная, спортивного вида девица. И совсем иное «бухенвальдский крепыш», смотрящий на тебя тревожным взором. Какая уж тут эрекция? Жалость, и только. Ну и сразу мысли о том, чем бы ее покормить. Конечно, все было не настолько радикально, как в лагерях смерти, но очень близко к тому.

Одежда никоим образом не выбивалась из общего фона. Серая грубая ткань, местами подранная и сильно изношенная. У единиц она была относительно новая. Обувь? Практически все рассекали босиком. Лето же.

Иван впервые с момента попадания в XIII век оказался так близко к простому люду. Как-то так получилось, что Георгий пер, словно танк, нигде толком не задерживаясь. А если и останавливался, то удерживал своих людей компактно в полной боевой готовности. Мало ли что? Но тут… взглянув поближе на простой и суровый быт крестьян этих лет, Иван лишь желваками играл. Заводить старую песню о том, что довели и разворовали? Так нет же. Жили они так испокон веков. Бедно и трудно. Редкий год без голода был. Как там говорили? Если рожь не уродилась, это не беда. Беда – если лебеда не выросла. И кого ругать? Кого винить? Нет в этом деле ни правых, ни виноватых. Есть лишь проблема, одна большая, сплошная и всеобъемлющая проблема, которую предстояло решать.

Иван повернулся к Семену, что шел рядом с таким же пасмурным лицом, но тот лишь покачал головой и тихо сказал:

– Ничего не говори. Не надо.

Тот был из крестьянской семьи, и степень его переживаний при виде того ужасного запустения, в котором жили люди, зашкаливала. Он и учиться пошел из-за того, чтобы помочь избавить людей от голода и скудости питания. Насмотрелся в детстве, а еще более того – наслушался. Первая половина XX века принесла нашей многострадальной Родине много сложных испытаний, отзвуки которых звучали даже в начале XXI века.

Гости пришли к дому старосты и, разместившись без особенного удобства, стали беседовать. А мальчишки побежали по округе собирать людей. Ведь на дворе было лето и шли активные полевые работы. Однако уже через три часа возле дома старосты собралась практически вся деревня.

Зачем он их собрал?

Во-первых, пересчитать и оценить трудовой ресурс.

Во-вторых, обрадовать тем, что князь Георгий Максимович устанавливает закупочные цены, по которым они могут сдать ему практически всю свою продукцию. А также целый список даров природы, что они могут в свободное время добывать, подрабатывая. Что это давало крестьянам? Очень многое. Тут стоит уточнить, что, несмотря на глухую древность, купцы уже вовсю практиковали спекуляции, да не простые, а с чудовищной вилкой цен. Из-за чего крестьяне получали за свою продукцию натурально гроши, а горожане вынуждены были покупать продовольствие за изрядные деньги. А оно князю было не нужно, накопление капиталов – это хорошо, но не так и не на своих людях.