Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия
Шрифт:
Внезапно, взгляд брюнетистого остановился на мне и даже немного задержался, удивившись, видимо, моей выделяющейся моське. Ну не было на ней написанного приличествующего экстаза и восторга. Его пристальный взгляд меня удивил, и я приподняла одну бровь во вполне читаемом вопросе: «Чего уставился?» — Тот тут же чуть наклонил голову обозначая поклон и продолжил свой путь.
Н-даа, и почему у меня возникает стойкое ощущение, что этих лисов запускают в наш курятник не зря?
Приветствие прошло вполне штатно, а потом начались танцы. Первый танец, как и часто до этого, достался Диме. И нам удалось немного
— Евдокия Поликарповна, вы сегодня особенно прекрасны! Как, впрочем, и всегда! — проговорил он улыбаясь.
— А вы, как всегда, не скупитесь на комплименты. — Ответила я довольно улыбаясь в ответ.
Все же я сегодня наряжалась тщательнее обычного, и слышать столь лестный отзыв в свой адрес было особенно приятно. Дело в том, что я, по своему субъективному мнению, почти достигла того веса, в котором мне было психологически комфортно. Нет, я и раньше любила себя со всеми достоинствами и недостатками фигуры, однако, в той, прошлой жизни я никогда не была полной, даже наоборот, подчас слишком худой. А потому лишний вес где-то подсознательно воспринимался, как нечто временное. Ну, не нарастало раньше на мне ничего лишнего при всем желании, а тут сразу почти два лишних центнера веса! Сейчас же я хоть и не была стандартом современности, однако мои теперешние округлые формы меня вполне устраивали. Да, все еще чуть в теле, но благодаря ежедневным занятиям спортом мышцы мои были в тонусе, самочувствие замечательным, кожа благодаря правильному питанию и магии имела здоровый подтянутый вид, а восхищенные мужские взгляды, которые я часто на себе ловила, говорили о том, что я не зря столько над собой работала!
— Разве можно словами передать мое восхищение вами? — Продолжил лить елей на мое женское самолюбие этот льстец.
Но в этот момент моя стопа встретилась с его стопой и отнюдь не слегка отдавила бедняге большой палец. Вот, честное слово, я не специально! Более того, такого конфуза со мной с первого бала не случалось! Видимо, слишком сильно расслабилась в его обществе. Мои щеки заалели и я выдавила:
— Боюсь, что восхититься моей непередаваемой грацией у вас еще долго не повернется язык. — и ненадолго отпустила его руку, делая очередную фигуру танца.
Однако, когда наши пальцы снова встретились, и мы смогли говорить, получила довольно неожиданный ответ:
— Я буду восхищаться вами и вашей грацией даже если вы снова станете такой, какой были при нашей первой встрече. — а во взгляде ни грамма улыбки.
Я даже растерялась от такого заявления, однако, не на долго.
— О да! Я помню, как в тот раз вы с чего-то решили меня уверить, что слишком стары для столь юной девицы. — не смогла я отказать себе в удовольствии припомнить тот случай.
Я не признавалась даже себе, но тогда это меня очень задело. Все-таки, когда такой привлекательный для тебя лично мужчина вдруг впадает в панику от одной только мысли, что его могут на тебе женить, это… неприятно. А я по натуре ведь не злопамятная. Как говорится, отомщу и забуду. Вот и сейчас я своим вопросом вполне осознанно ставила его в неловкое положение.
— Признаю, был не прав. — как-то по-военному коротко и серьезно ответил он и поспешил перевести тему разговора, при чем вполне успешно. — Я, наконец, сумел разузнать о графе Резанове.
— Правда? —
— Так как впереди зима, а море в это время особенно неспокойно, то он рассчитывает пробыть в Калифорнии до весны.
— Это просто замечательно! — прощая ему все окончательно и бесповоротно, улыбнулась я. — Спасибо!
И в очередной раз отдавленный палец мужчины вовсе не был завершающим штрихом моей маленькой женской мести. Честно-честно!
А потом бал закружил нас всех в своей круговерти. Однако, это не помешало нам пристально следить за царевной, которая, как и всегда, пользовалась большим успехом у мужского пола. Те два аглицких лиса тоже умудрились к ней пробиться и урвать разрешение на танец. Более того, блондинчик сумел добиться даже двух, что, уж поверьте, было нелегкой задачей. Царевна редко когда танцевала дважды с одним партнером, а уж трижды, пожалуй, только с другом детства, графом Апраксиным, который сейчас отсутствовал, так как проходил обучение в военной академии.
Заславский же как-то незаметно умудрился ангажировать у меня целых три танца и довольный повел ужинать. Однако, сразу же после трапезы ему пришлось куда-то отлучиться, а мы с подругами продолжили развлекаться, попутно собирая различные сведения и сплетни. А потом к нам подошли знакомые среди которых были те самые блондинчик и брюнетик аглицких кровей.
Нам их тут же представили, а у меня в этот момент в голове вертелась веселая детская песенка:
Жили у бабуси, два веселых гуся,
Один серый, другой белый,
Два веселых гуся!
От чего улыбка сама собой наползла на мое лицо, что, наверное, ввело их в заблуждение, потому что брюнетистый, которого, как оказалось звали граф Френсис Рассел, тут же пригласил меня на танец. Сам танец был давно обещан другому, о чем я ему тут же с внутренним злорадством и сообщила, однако, к моему удивлению, этот молодой человек куда-то запропастился и мне ничего не оставалось, как принять приглашение этого, то ли гуся, то ли лиса.
Блондинчик, которого представили, как графа Ричарда Вудвилла, пригласил Лидию, кавалер которой тоже по какому-то странному стечению обстоятельств отсутствовал. Другие девчонки тоже не остались стоять в одиночестве, и все мы закружили по залу под звуки вальса.
— Евдокия Поликарповна, — немного коверкая произношение, однако без особых ошибок, проговорил граф Рассел после того, как успел рассыпаться в целом ворохе комплиментов, — можно я буду звать вас просто по имени? Дело в том, что у нас в Англии не принято обращаться друг к другу по имени отчеству.
— А может вы мне сразу предложение руки и сердца сделаете? А то у нас по имени принято, — я особенно выделила слово «принято», — обращаться либо к друзьям, либо к жениху. Но так, как вы мне не друг… — И я мило хлопая ресничками посмотрела ему в глаза.
К чести графа, его ошарашенное лицо довольно быстро вернуло себе прежнее выражение.
— Но я очень хочу стать вашим другом! — поспешил заверить меня он.
Все-таки мужчины во всех мирах одинаковы, и для них нет ничего страшнее, чем даже гипотетически навесить на себя ярмо женитьбы. До определенного момента, конечно. А потому шутки в этом направлении почти всегда достигали цели.