Корректировщик истории. Три бестселлера одним томом
Шрифт:
Женька подскочил, схватил автомат – в дверях кто-то кашлял.
– Отставить стрельбу. Что за курная изба? – капитан Варварин отмахнулся от дыма. – Не угорели?
– Нет еще, – начальница вынула из зубов остатки горячего «сэндвича». – Присаживайтесь, товарищ капитан. Мы уж ждем-ждем.
– Сейчас присяду. Земляков, выйди-ка за дверь…
– …безответственность твоя вопиющая. Вызывающая. Ставить под угрозу всю операцию…
– Виновата.
– …девчонка. Гимназистка чувствительная. Институтка. Всех спасти, так? А те, кто потом лягут,
– Виновата.
– …потащила мальчишку. Ты какое право имела? Он даже не зеленый, он вообще инкубаторский. Кабинетный. Тебе наплевать, а начальство головой ответит.
– Виновата.
– …тебя под трибунал. Без всяких промедлений. Пользуешься привилегией. Девица столичная, раскрасавица, стервоза…
Тьфу, как же не слушать, когда начальница терпение и самокритичность демонстрирует прямо-таки исключительные. Надо же, какие сюрпризы самообладания в Катьке кроются.
– …и дальше? Как с тобой работать, если ты через пять минут вздумаешь снайперскую дуэль устроить или Дитриха [48] в плен брать? С тобой общаться – лучше сразу застрелиться. И как такую стервозину замуж брали?
48
Дитрих – обергруппенфюрер СС Зепп Дитрих, командир дивизии «Лейбштандарт».
Все, кончилось терпение у Екатерины Георгиевны.
– Ну стервозина. Так я и не скрывала никогда. Крупным шрифтом на лбу наколоть? А насчет моего замужества не вам судить, товарищ капитан.
Тишина наступила. Было слышно, как где-то у шоссе начал лупить крупнокалиберный.
– Ладно, извини, – после длинной паузы сказал Варварин. – Насчет мужа я совершенно напрасно сболтнул. Извини. Занесло. Насчет всего остального…
– Насчет остального – виновата, – глухо признала начальница. – На Базе доложу-изложу в письменной форме. Взыскания, что там еще полагается… Но, осмелюсь напомнить, товарищ капитан, – я предупреждала. В конце концов, у меня даже в контракте черным по белому – «для выполнения кратковременных индивидуальных заданий». А меня все в группу, в группу суют… Не подхожу я для коллективных действий. С людьми я не срабатываюсь, характер мерзкий…
– Не болтай. С Земляковым вон как сработалась. Анархисты, чтоб вас…
– Он просто доверчивый, – пробормотала Катрин. – Думает, что так и нужно. Черт, нельзя его здесь гробить. Совсем мальчишка.
– Мальчишки и помладше его сейчас наверху сидят с винтовками. И без всяких надежд на экстренную эвакуацию.
– Они – иное дело. И мы с вами – иное. Мы осознанно. А Женьке мы никакого выбора не оставили.
– А здешним пацанам кто выбор оставлял? А тебе? Ты зачем вчера полезла и его поволокла? Молчишь? Тупой капитан все равно не поймет?
– Все ты понимаешь. И зачем я пошла, прекрасно понимаешь. Просто у тебя ставки куда крупнее. Ты все успеешь.
– О, вот уж суетливой и нетерпеливой тебя, Мезина, не назовешь.
– Какая суета? Мы вполне успеть были должны. Сам говорил – почти
– Катерина, мы в «кальке», да еще и на векторе. На самом острие.
– Сергей, может хватит мне мозг разрывать? – угрюмо попросила девушка. – Насчет вектора я все понимаю. Приказания какие-то будут? Или сворачиваем операцию?
Варварин сел на стол:
– Вот черт, ноги посбивал. Сапоги бы поменять… Значит, крепко обиделась? Я ведь извинился за переход на личное.
– На обиженных воду возят, – мрачно сказала начальница. – Мужа моего ты не знал, да и не мог знать. Он человек иной жизни был. Хороший человек. Это я – стерва неблагодарная и сучка недисциплинированная. На этом и остановимся.
– Ладно. Сама знаешь – я его задеть никак не хотел. Проехали. Задача у вас такая – ждать вечера и готовиться к решающему аккорду. Зови подчиненного, обсудим в полном составе…
Особенно обсуждать было нечего. Теоретически к операции все было готово. После 15 часов Варварин должен вернуться с группой прикрытия, и можно будет выдвигаться к месту действия. Оставалось проверить оружие и спецаппаратуру. Насчет последней вопрос стоял остро – надеяться на многослойную высокотехнологичную упаковку было глупо. Но тут уж что-то исправлять было сложно. Будет работать техника или уже рассыпалась – операцию все равно необходимо доводить до финала.
– Я поехал, – капитан Варварин встал. – Да, я вам консервов привез. Не дай бог полезете пропитание добывать – еще один огневой очаг спровоцируете.
Женька принял три плоские банки без наклеек, несколько сухарей. Капитан принялся застегивать полевую сумку.
– Товарищ капитан, разрешите насчет вчерашнего сказать, – Женька, прижимая к груди продукты, попытался встать по уставу. – Случайно все там вышло. Я про госпиталь. Фрицы как-то сразу прорвались. Старший сержант Мезина ни в чем не виновата.
– Земляков, заткнулся бы ты, – свирепо процедила начальница.
– Так точно! – Женька крепче прижал паек. – Случайное стечение обстоятельств.
Капитан смотрел из-под жутко обносившейся и облезшей шапки:
– Случайного, Евгений, на войне ничего не бывает. По крайней мере, отдел «К» на фактор случайности в своей работе не ориентируется. А тебе, товарищ Мезина, пища к размышлению. Насчет работы в команде.
Они вышли. Женька положил продукты и попробовал угадать, что в банках. Жрать хотелось нешуточно. Ломтик сала с хлебом аппетит только раздразнил.
Вернулась сумрачная начальница – видимо, капитан напоследок еще наподдал.
– Земляков, оружие чистое?
– Чистил.
– Чистил или чистое? Давай сюда.
Пришлось чистить заново. Заодно схлопотал выговор за то, что ночью потерял один из автоматных магазинов.
Работали в молчании. Слабый свет пробивался в окно сквозь щели между досками. Начальница думала о чем-то своем, лелеяла винтовку. Женька протирал затворную коробку и слушал взрывы. Это у Пушкинской. День сегодня самый тяжелый – в центре за каждый дом разрозненные батальоны цепляются. Хотя, может, что-то по-другому пошло. Все-таки «калька».