Кошачье заклинание или Друг перелётных воробьёв
Шрифт:
Но он не закричал. Потому что вдруг снова разглядел в зеркало свою новую — тощую и нескладную фигуру…
Пронзительный визг раздался в школьном музее. Болонка Муська, до того мирно дремавшая на руках у своей хозяйки, внезапно свалилась на пол и залилась обиженным лаем.
— Вы!… Вы!… — во весь свой рост поднялась разгневанная пенсионерка Клавдия Леонтьевна. Ее сильный длинный указательный палец был решительно направлен на Валерия Ивановича, который смущенно жался в углу. — Вот с какой стороны вы
— Собачку уронили, — осторожно подсказал Валерий Иванович.
— Кто вам позволил?! — продолжала негодовать Клавдия Леонтьевна. — Кто вам позволил проводить такие непедагогические эксперименты над детьми?! А сначала прикидывался… сами знаете, кем вы прикидывались!… Муся, фас!
— Э-э, так не пойдет! — закрыл грудью волшебника моряк Бубенцов. — Дело прошлое, мы уже во всем разобрались…
— Вот именно! — поддакнул из-за спины старшего Бубенцова волшебник.
— Мы с Мусенькой пришли сюда, чтобы послушать поучительную историю о мальчике с собакой! — всплеснула руками пенсионерка. — А нам во-он какие вещи рассказывают!
— Будет, будет мальчик с собачкой! — попытался я успокоить пенсионерку. — Ведь еще только начало! Вот дальше я как раз собирался рассказать и про Катю, ее подружку Таньку Сковородкину… Ну и про вас, дорогая Клавдия Леонтьевна, вместе с вашей Муськой…
Глава 5
ТАНЬКА, КАТЯ И ЗЕЛЕНОГЛАЗОЕ СТРАШИЛИЩЕ
Танька Сковородкина — лучшая подруга Кати Шумковой, только они каждый день ссорятся. Но это ничего!
— Интересно ты рассуждаешь! — поджав толстые губы и высоко задрав нос, Танька гордо вышагивала по улице, и Катя едва поспевала за ней. — Очень даже интересно! Ну, просто совсем как мой брат Толик! А он, как ты знаешь, балбес и дурак!
— Я знаю, что он дурак и балбес! — торопливо согласилась Катя, чтобы не обострять отношения. — Только дело ведь…
— Много ты в балбесах понимаешь! — обиделась Танька. — Он, может, мне знаешь чего сказал?
— Чего? — Катя сделала вид, что ей ну просто до смерти интересно, что сказал этот глупый Толька, Танькин старший брат.
— Это мы когда на лодке катались прошлым летом, — не сбавляя шага, начала рассказывать Танька. — На резиновой, надувной, я тебе говорила! Ну, там Толька мой был, я, дядя Валя, тетя Лена, собака была по кличке Тайга, Верка с Лешей…
— Как же вы все на одну лодку вместились? — удивилась Катя.
— Ой, горе ты мое! — тяжело вздохнула Танька. — Да у нас этих лодок, может, миллион было! Две штуки целых! Так он мне что сказал, знаешь?
— Кто?
— Да Толька же мой! Знаешь, Танюха, говорит, что в женщине главное?
— Что? — даже остановившись от смущения, тихим голоском переспросила Катя.
— Вот и я у него спрашиваю чего! Мускулатура, отвечает! Вот тебе весла, Татьяна, говорит, грести будешь! Дурак-то он дурак, да умный! И очень хитрый! Я ж эту лодку на себе до самого пруда перла, а тут еще грести!
— А ты что
— Ну, чего… — потоптавшись на месте, застенчиво ответила Танька. — Ну, вывезла его на середину пруда, взяла за шкирку и выбросила из лодки… Главное в женщине, говорю, красота и нежность, бурундук ты непричесанный!
— Вот это правильно, красота и нежность! — ахнула Катя. — Только вдобавок еще смелость в себе воспитывать и развивать надо, я сама в книжке читала!
Кате вдруг стало страшно за выброшенного из лодки несчастного старшего Танькиного брата Толика, худенького и тщедушного, который едва доставал Таньке до плеча. За что его бурундуком непричесанным назвали?!
— А если бы утонул? — с легкой дрожью в голосе спросила Катя. — Ну, Толик твой?
— Все они, суслики, плавать умеют! — пренебрежительно махнула рукой Танька. — И потом, я-то рядом! Спасла бы, если что!
Сказано это было так просто, и в то же время прозвучали Танькины слова настолько веско и убедительно, что Катя поспешила как можно быстрее переменить тему разговора.
— А в подвале чьи-то зеленые глаза светятся! — вспомнила вдруг Катя ни к селу ни к городу. — Вот такие вот огромные, как чайные блюдечки! Даже как тарелки!
Вообще-то о разных чудовищах и других жутких вещах Катя думала постоянно. И тому была веская причина. Но об этом после.
Танька Сковородкина всегда и во всем возражала Кате хотя бы для того, чтобы возразить:
— Ты сама-то видела, видела, видела?! Сама-то не видела!
— Я сама… почти что видела… — немного смутилась Катя. — Я обязательно увидела бы, я к этому подвалу подходить одна боюсь, а то бы, конечно, увидела… Глазищи во-от такущие, а уж сам-то какое страшилище!
— Кто?! — презрительно скривилась Танька. — Кто — страшилище? Болтает не знаю что!
— Я болтаю?! Это я-то болтаю?! — зачастила Катя обиженно. — Еще как все точно знаю! Весь двор про это знает! Глаза зеленые, за ноги всех хватает!
— Что-то меня не схватило! — недоверчиво тряхнула торчавшими из-под шапки косичками Танька.
— Давай прямо сейчас пойдем и заберемся в подвал!… — у Кати перехватило дух от собственной храбрости. — И все увидим своими глазами!
Кончики Катиных пальцев вдруг стали холодными, как ледышки: а вдруг Танька согласится!
— Это кто это — мы? — снова просто из духа противоречия поинтересовалась Танька.
— Ну, мы с тобой…
— А что это ты за меня решаешь?! — противным и очень вежливым голосом поинтересовалась Танька. — Я, может, как раз очень тороплюсь на бальные танцы пойду, в кружок иду записываться?!
— Три ха-ха! — с облегчением нервно засмеялась Катя. И еще вдобавок повертела пальцем у виска:
— Птичка летает — вот тут не хватает?
Танька, больше не взглянув на лучшую подругу, медленно повернулась и, фальшиво, с шипением насвистывая взрослую песенку, отправилась к своему подъезду.