Кошелек или жизнь?
Шрифт:
— Я должна допросить вашу дочь, — сурово посмотрела я на Марью Ивановну.
— Да нет ее сейчас дома, к своему побежала — я так поняла.
— Куда?
— Парень у нее появился… из этих. Полно нормальных, а она пьяницу выбрала одного. Говорит, вылечу. Я ей сразу сказала — брось, пустое дело, а она уперлась…
— Как его зовут? Станислав?
— Точно. Стасик Сергеев, — подтвердила Марья Ивановна, и я вспомнила, что у Стасика действительно, скорее всего, должна быть другая фамилия, настоящего отца.
— Значит, он тоже в этой фирме работает?
— Нет,
— А вот этих людей вы не знаете? — показала я администраторше цветную фотографию, где Кораблев с супругой сидят рядышком, надувшись, как сычи, и друг от друга отвернувшись.
— Нет, вот у этого, правда, лицо знакомое. Может, номер когда снимал? Ну, точно, приходил он сюда, к тур… к этим преступникам.
— Значит, вы с родителями Стаса знакомы не были?
— Бог спас. Надеюсь, нам родниться не придется. Немного еще побегает Галка да успокоится, поймет, что пьяницу не переделать. Если в таком возрасте парень запойный…
— Говорите, пьяница?
— А кто же? — наморщила Марья Ивановна свой открытый лоб. — У меня муженек покойный тоже запойным был. Я говорю — мало тебе, что ли…
— Насколько я знаю, ваш Стасик — законченный наркоман, — огорошила я Марью Ивановну.
— Ой, батюшки-светы! А я гляжу, у Галки шприцы какие-то появились. Говорит, я ему уколы делаю, чтобы кровь от водки очистить. И себе тоже. То-то она странная какая…
— Теперь-то вы понимаете, как важно обезвредить всю эту шайку? — спросила я Марью Ивановну патетически, как в каком-нибудь фильме шестидесятых годов, которые она наверняка пересмотрела в избытке.
— Понимаю. А что надо делать?
— Вы сможете подтвердить, что видели этого человека в гостинице? — ткнула я пальцем в высокий лоб Кораблева на фотоснимке.
— Смогу. Я же помню — он к этим и приходил. Я только не знала, что он папаша. Неделю назад он здесь все крутился.
— Уже хорошо. Мне бы хотелось еще переговорить с девчонками — ну, кто здесь собой торгует. Мне кажется, они много чего порассказать могут. Дополнительные сведения.
— Да? Ну это вам к Эльвире надо. Это она всем ведает. Эльвира в баре сейчас сидит…
— Пошли познакомимся. Но про то, что я сказала, — пока никому. Конспирация. Ясно?
— Ясно. А я арестована? — прошептала мне в ответ Марья Ивановна.
— Нет. Пока вы неплохо помогаете следствию. Но если что…
— Что вы, что вы, — затрясла головой Марья Ивановна, и я поняла, что отличный агент-стукач в недрах «Реченьки» мне обеспечен, готовый выполнить любые задания.
— Соседний номер с офисом не занимайте. Вечером сюда вселятся нужные люди. А теперь — к Эльвире.
Сутенерша Эльвира на самом деле нашлась в баре — привычно сидела у стойки и беседовала с официантками. Видимо, так проходил
— Верок, я чего спросить тебя хотела, — льстиво погладила Эльвиру по плечу Марья Ивановна.
— Эта? — оглянулась Эльвира, бесцеремонно осматривая меня с ног до головы. — А что — на этот раз подходит, что-то даже на тебя не похоже.
Понятно — видимо, добренькая Марья Ивановна не раз рекомендовала Эльвире желающих подработать девушек.
— Влипла, что ли? — обратилась ко мне Эльвира. — Или какого шайтана?
— Влипла, это точно, — сказала я вполне правдиво, имея в виду кораблевскую непонятную историю. В баре было темно, и мне плохо было видно в полумраке лицо Эльвиры, которая от этого казалась эдакой всемогущей, загадочной дамой.
— Ладно, приходи, — разрешила Эльвира. — Только не раньше восьми вечера. Раньше тут делать нечего. А там разбираться с тобой будем.
Кивнув, я поспешила выйти из этой тошнотворной «Реченьки». Марья Ивановна получила несколько ценных указаний и устроилась в холле в позе дозорного, провожая меня глазами. Сев в машину, я сразу же достала бумажку со списком адресов и прикинула, какой дорогой быстрее добраться до интересующего меня дома.
Глава 8 Героическая личность
Дверь открыла юркая, худенькая бабуся, похожая на мышку, в которой я без труда признала мать Кораблихи.
— Станислав дома? — спросила я с порога.
— А что толку-то? — ответила мне бабуся вопросом на вопрос.
— Я из милиции, — сказала я, мягко отстраняя бабушку с пути и широкими шагами проходя в комнату. Мне бы еще сапоги со стуком да фуражку с кокардой — цены бы Танечке Ивановой не было. Но бабуся перепугалась и так, одних только моих слов.
— Я знала, что до этого дело дойдет. Всем говорила, а меня не слушали. А я говорила, всегда говорила. А теперь сами разбирайтесь. Что хотите! У меня и так прошлым летом предынфарктное состояние было, — пролепетала бабуся и мгновенно исчезла с глаз, хлопнув дверью в свою комнату. Из комнаты было слышно ее неразборчивое и, по всей видимости, привычное шипение, которое меня не слишком интересовало. Следовательно, Стасик дома, остальное не важно.
Стасик действительно нашелся в маленькой, полутемной комнате. Я даже не сразу заметила в полумраке, что здесь кто-то есть. Сильно пахло дымом и еще какими-то медикаментами — как в больнице.
— Ой, не включайте света. Он не хочет, — послышался из угла женский голос, и я опустила руку, которой пыталась нащупать выключатель.
— Вы от Валерия Семеныча? — спросил голос.
— Да, а что? — сказала я, слегка запнувшись.
Кто такой Валерий Семенович? Что все это значит? Пожалуй, лучше и правда пока не включать свет: в темноте все кошки серы, сойду за посыльную от Валерия Семеновича. К счастью, сама я превосходно вижу и ориентируюсь в темноте — недаром глаза зеленые, как у кошки.