Кошка, шляпа и кусок веревки (сборник)

Харрис Джоанн

И только автоматические уведомления напоминали мне о том, что он уже в ином мире: «Пользователь, страницу которого вы смотрите (@Llamadude), не выходил в Сеть 40 дней. Хотите возобновить связь?»

На этот раз я нажала на опцию «Да».

И через какое-то время у меня в «почтовом ящике» появилось сообщение:

«@Llamadude ответил на ваш твит».

Разумеется, это было невозможно. Наверняка ошибка, подумала я. Никто больше страницей Чарли не пользовался. Мой сын был очень щепетилен и всегда заботился о безопасности; пароли он выбирал очень тщательно, стараясь исключить любую попытку хакерства. Я поспешно залогинилась в Твиттере и перелистала

адреса тех, кто мне писал.

Вот оно! Да, это было от него. От @Llamadude. Три маленьких символа, объединенных в триграмму — точка с запятой, тире, скобка, — одно из многочисленных изобретений, известных интернет-сообществу, как emoticons, символы эмоций. В данном случае это был как бы подмигивающий глаз с легкой улыбкой и рядом аватар моего покойного сына.

;-)

Довольно долго я просто смотрела на этот значок и не могла отвести глаз. Простое соединение знаков препинания. И я, разумеется, понимала, что это прислал не мой сын; и все же какая-то часть моей души этому пониманию противилась. Тесты, проведенные с пользователями Твиттера, давно доказали, что мы испытываем такой же прилив эндорфинов, когда смотрим на аватар своего друга, как и когда видим этого друга во плоти. Для меня это был Чарли, и это он улыбался мне оттуда, из могилы…

Должно быть, кто-то все же хакнул его аккаунт. Либо это, либо кто-то из друзей Чарли сумел узнать его пароль. Я с тревогой ждала неизбежной волны всяких дурацких посланий, которые должны были бы последовать, если в его аккаунт действительно влезли; или, что еще хуже, пьяных откровений кого-то из его приятелей, с которым они вместе снимали квартиру и который решил присвоить себе его сетевое имя. Но ничего подобного не произошло. Там была только эта улыбка…

;-)

И никто больше, похоже, ее не заметил. Большинство френдов Чарли с моей страницы ушло. Мои фолловеры тоже постепенно расплывались в разные стороны, их куда больше интересовали всякие вооруженные столкновения и войны. Я рассказала об этом матери, и та настоятельно потребовала, чтобы я обратилась к хорошему врачу, «способному исцелить меня от тяжелой депрессии».

Но я уже чувствовала, как во мне что-то меняется. Моя мать никогда бы не сумела меня понять. Крошечное послание, полученное мной от сына, успело изменить как бы саму структуру моего горя. И нечто, казалось бы, утраченное навсегда, стало медленно выплывать из беспросветной черноты…

Не всегда легко поддерживать контакт. Интернет при всей его сложности все еще продолжает развиваться и не везде работает одинаково хорошо. В самых отдаленных уголках света все еще приходится порой ожидать несколько минут — а то и часов, — чтобы возникла жизненно необходимая вам связь.

Эта мысль представлялась мне слишком абсурдной, чтобы я смогла выразить ее словами. И все же, когда по-прежнему ночи напролет я просиживала за письменным столом, не сводя глаз с экрана компьютера, эта мысль не давала мне покоя — было в ней нечто неотразимое. Ведь когда-то Чарли обещал всегда быть со мной на связи. И теперь ему просто нужно было немного больше времени, чтобы появиться в Сети.

«Пользователь, страницу которого вы смотрите (@Llamadude), не выходил в Сеть 90 дней. Хотите возобновить связь?»

Я ждала подтверждения. И оно наконец пришло в виде некой ссылки, некой сложной цепочки кодов, которую подсократили в соответствии с требованием Твиттера: не более 140 знаков.

@Llamadude

кинул вам ссылку.

Я кликнула указанный адрес. Экран опустел, и мне на мгновение стало страшно; я подумала: «Наверное, какой-то вирус». Затем появился курсор в виде песочных часов, и я поняла, что надо подождать, пока загрузится картинка. Это заняло несколько минут; затем в верхней части экрана появился текст, и я поняла, что это ссылка на чью-то страницу в GoogleEarth. А потом появилась картинка: это была фотография, сделанная с высоты птичьего полета. Я разглядела дом, несколько деревьев, речушку…

«Да ведь это же мой дом!» — догадалась я.

Мой дом, сфотографированный в один из тех дней, когда листва на деревьях начинает менять окраску. И моя машина припаркована у ворот. И дальше, на краю лужайки, на земле, лежит какой-то яркий предмет, блестя в солнечных лучах…

Это, конечно же, был мотоцикл Чарли. Тот самый, на котором он ехал в день своей гибели. И теперь я совершенно точно вспомнила, когда был сделан этот снимок: в сентябре 2009 года, как раз перед началом его учебы в колледже. Тогда у нас над головой пролетал какой-то вертолет — его тень так и осталась на фотографии; а мы с Чарли сидели вон там, в тени больших деревьев. И если хорошенько вглядеться, то сквозь густую листву вы, возможно, сумели бы нас увидеть — две крошечные фигурки, исполненные надежды и застывшие в вечности.

Я вдруг почувствовала, что меня бьет озноб. Зачем он послал мне эту фотографию? Никакой записки при ней не было, не было даже смайлика. Что он пытался мне сказать? Что не стоит считать его исчезнувшим навсегда? Что я каким-то образом смогу поддерживать с ним связь?

Я просидела перед компьютером всю ночь. Боялась, что если выйду из Сети или переключусь на другую страницу, то эту мне больше никогда не найти. Я немножко поспала, сидя на стуле, съела сэндвич, проверила почту и заглянула в Твиттер, обнаружив, что могу это делать, не теряя связи с Чарли. Весь следующий день, а потом и ночь я опять провела за компьютером, ожидая дальнейших указаний. А там, за стенами моего дома, дни и ночи мелькали, точно слившиеся в одну полосу окна мчащегося поезда.

Несколько дней назад ко мне заехала мать. Я слышала, как она стучится в дверь, но так ей и не открыла: мне не хочется оставлять компьютер без присмотра. Вскоре мать ушла. Но до сих пор время от времени пытается мне звонить, только я никогда не беру трубку.

После смерти Чарли прошло сто дней. Почти все мои фолловеры исчезли. Но теперь меня это почти не заботит — ведь Чарли по-прежнему со мной. Правда, у меня слегка кружится голова, когда я встаю из-за стола. Наверное, ем маловато. Впрочем, у меня и аппетита-то совсем нет. Но мне очень помогает, когда я смотрю на фотографию, присланную Чарли, где наш дом сфотографирован с высоты птичьего полета — словно некий ангел сделал этот снимок на память о том, что он так любил …

И когда мне удается как следует сосредоточиться, я порой могу поверить в то, что фотография немного изменилась: в левом дальнем углу появилось какое-то неясное пятно, а среди деревьев промелькнуло что-то цветное. И потом, разве мотоцикл Чарли не лежал на краю лужайки? А теперь он стоит, прислоненный к стене. Разве раньше так было? Да нет, я уверена, что раньше он лежал на земле!

«Пользователь, страницу которого вы смотрите (@Llamadude), не выходил в Сеть 120 дней. Желаете возобновить связь?»