Кошка

Маквил Милен

— Это от счастья! Дань, ты даже не представляешь, как я люблю тебя.

— Любишь?

— Люблю! Люблю, даже не сомневайся! — заверила меня Алина и кинулась мне на шею.

Обнимаю её покрепче, прижимаю к себе и целую. Жадно. Властно, как будто от этого зависела моя жизнь.

Спустя три месяца.

— Чёрт, Скородумов, тебе разве не говорили что до свадьбы жених не должен видеть невесту? — кричала Алина, бегая по дому в одном нижнем белье и чулочках.

— Насколько я помню, жених не должен видеть невесту в платье, а ты чуть ли не голышом

тут бегаешь.

— Так, я голышом потому-что ты решил с утра пораньше в кролика поиграть. Одевайся давай и вали от сюда, сейчас мама приедет.

— А я в кролика играю, потому что мы редко остаёмся наедине.

— И что, мы по ночам постоянно одни.

— Сыновья рядом.

— Даня, ваня от сюда, а то сыновью и дальше рядом будут и ни какого тебе медового месяца, — заявила Алина притопнув ножкой.

Улыбаюсь, целую её в носик и натянув куртку покидаю её дом

За эти месяцы я перебрался в дом к Алине, но иногда возвращался в свой пентхаус. Редко, только когда нужно, как сейчас, но в тайне от Алины, уже строил для нас общий дом. Это будет сюрприз, надеюсь приятный, ведь она так хочет себе зимний сад, а там он будет огромный.

Да и мальчишкам будет где разгуляться, гляди и мне будет перепадать гораздо больше внимания от Алины не только ночью, но и днём.

К десяти я как штык был у закса и ждал мою кошечку. Роспись мы решили сделать скромную. Только свои любимые, потом гуляния по городу и ресторан чуть ли не до утра, а оттуда аэропорт и полёт до Шотландии, где так мечтала ещё в юность, повенчаться, Алина. Я всё помнил, помнил её восторженные рассказы о замках, суровых горцах и о истинной свободе. Помнил и поэтому ничего не сказал ей, пока летели. Закрыл глаза, когда вёз в один из сохранившихся замков. Пришлось конечно воспользоваться связями и деньгами, но венчались мы в старинном замке с видом на Северное море.

Моя невеста, моя Алинка, моя Кошка. Моя!

Моя душа ликовала ещё тогда, когда мы расписались в загсе, но когда Юрий Дмитриевич передал мне руку своей дочери у алтаря, я был готов летать, и не важно что поездка священика из России обошлась в копеечку.

Сердце весь день то замирало, то ёкало. И я целовал её. Целовал в загсе, в замке, во время пути. Целовал и понимал, что этого мне мало, что хочу ещё, что умру если не прикоснусь к ней.

А потом была брачная ночь, ночь когда я открыл самую главную истину.

Надо брать в жены только свою частичку, только половинку своей души, иначе ни как нельзя.

Глава 40. Эпилог.

От Алины.

Спать совсем не хотелось, особенно учитывая, что весь день тянул живот и поясницу.

Поскорее бы всё это закончилось.

Скородумов вечно довольный, улыбается в тридцать два зуба и при этом цветёт и пахнет, а я превратилась в жирную утку, которая только и может что переваливается с места на место, как колобок.

Но ничего, ещё немного и я снова буду стройней дюймовочки.

Смотрю на мужа. Спит и улыбается чему-то во сне. Весь такой нежный и только мой. Никогда

бы не подумала, что он может быть таким заботливым.

С сыновьями он быстро нашел общий язык. Теперь он возил их в школу и садик, потом забирал их. Ездил за продуктами. Большинство работы по дому Даниил взял на себя, как и свою работу делал на дому, лишь встречи с клиентами и собрания с работниками всё ещё проводились в офисе.

Данька вообще сильно подстраивался под нас, он даже не матерился, лишь иногда можно было услышать его " — Ёк теремок и бантики", что очень забавляло и меня, и мальчишек.

Чувствую новый спазм схваток участился, значит пора будить Даню, а иначе ему придётся принимать роды.

— Дань, — заву я и нежно целую его скулу, поскольку он спит лёжа на животе.

Я спускаюсь к его плечу, хоть это и неудобно, из-за живота и снова целую его в плечо.

— Дань, я сейчас рожать буду.

— Угу!

— Даня, — уже более настойчиво позвала я.

Он открывает один глаз, похоже начинает просыпаться.

— Сколько у нас есть времени?

— Не знаю? Поскольку у меня это третьи роды, то я могу родить и через три часа, а могу и через тридцать минут.

— А сколько рожала в прошлый раз? — спросил Даня переворачиваясь на спину.

— Игната пятнадцать часов, Серёжу семь.

— Значит у нас есть плюс — минус три часа.

— Скорее минус, чем плюс. У меня схватки всю ночь были.

Данька недовольно посмотрел на меня, покачал головой и поднялся с кровати.

— Раньше разбудить не могла?

— Для этого не было причин.

— А схватки?

— Они могут длиться и сутки, главное их интервал и частота. Не переживай.

— Легко тебе говорить не переживай, а для меня та неделя была незабываемых ощущений и мне… ну, боязно мне, — всё же признался он.

— Не дрейфь Скородумов, прорвёмся, — сказала я протягивая ему руки.

В последнее время тяжко подыматься и Данька охотно мне помогал, он до сих пор носил меня на руках, говоря что я пушинка.

— Слушай Алин, может я всё же поприсутствую на родах? — с надеждой спросил он.

— Нет! — строго и категорично. — Тебе что, мало было экспериментов?

Данил закатил глаза к потолку и заметил:

— Но я же справился.

— Справился, но хватит с тебя и этого.

Вспоминать эксперимент Дани всегда было весело и на душе всегда было от этого тепло, ну какой мужчина добровольно будет себя истязать, чтобы понять на физическом уровне, что чувствует во время беременности его женщина.

Он на ноги одел мешочки с песком весом в пять килограмм и так ходил не снимая. Так же мешок весом в пять килограмм был привязан к его животу. Пил по утрам снотворное, он слабительного наотрез отказался, а я ведь предлагала. Зато на ночь пил чуть ли не ведро воды.

Помогал убираться по дому и продолжал работать, и на все вопросы сыновей, зачем он так ходит, отвечал легко и просто — " Так надо".

Пока я переодевался и обувался, сто раз передумала своё решенье, и всё же сказала: