Кошкины сны
Шрифт:
Появились люди. Первый, второй, потом еще, и вот уже вокруг полно народу: наряженные кокетки с зонтами и в шляпках, бритоголовый амбал, старуха с лицом пресным, как ржаная горбушка… Брели бесшумно, поодиночке и группами. Совсем близко прошмыгнула стайка хорошеньких девчонок в мини-юбках, с глазами большими и пустенькими.
Никита стоял на мосту. Крепко вцепившись в перила, смотрел, как тает, съедается туманом гранит, исчезают деревья, а дома, ворочаясь неуклюже, начинают распадаться, как кубики, разбросанные в досаде малышом-великаном.
Простоволосые
И звучал в голове голос, мягкий, мурчащий:
— Их всех, как ты понимаешь, нет. Но — красиво, согласись. Завораживает. Все возвращаются в город, — кот говорил торжественно.
Интересно, на каком расстоянии он может за ним наблюдать? Тоном гида Ватсон продолжал:
— Пока не изобрели автоставни, некоторые выходили искать своих. Не возвращались, конечно. А если возвращались — совершенно невменяемые, да… — голос убаюкивал.
Люди шли, дробились дома, под рукой дрожали перила. Никита плыл. Конечно, ничего этого нет. Как нет отсюда исхода, и лежит он сейчас, босой и голый, под свайной набережной, а верткие лихие людишки делят его нехитрый скарб: торбу с краюхой хлеба, да горсть медяков, честно сработанных подмастерьем в лудильной лавке. А через пару минут булькнут незадачливым телом в воду мутную да стылую, и поминай как звали Никитку, мамкиного с батькой сынка. Бежать надо. Бежать…
Он тряхнул головой. Под руками по-прежнему дрожали перила. Вот бесовщина. Будто в прошлую жизнь заглянул. Он огляделся. Города больше не было. Было марево, и зыбкий воздух, и твердь моста под ногами; да еще — сумасшедшая баржа с песком, которая вдруг оказалась внизу.
— Что ты стоишь, болван? — прозвучало в голове. Мост сейчас тоже… того! — быстрей, — прошипел кот, — дурень! Сигай вниз, пока мост…
Он перегнулся через перила. Метров восемь. Если правильно сгруппироваться… да нет, бред!
— Быстрей, — беззвучно проорали в голове.
Он набрал воздуха в грудь и прыгнул. Казалось, время застыло — так четко он ощутил свой полет. Сухой песок выбил остатки дыхания.
…Крошево во рту. Нечем дышать. Открывать глаза нельзя, проходили. Насыплет пыли, защиплет, а пошевелить рукой, протереть — невозможно. Под веками картинка: медленно и торжественно, как в кино, оседают перекрытия, рассыпаются балки, встает пыльное облако. И тихо. Грохот, и вдруг тишина. Сдавлена грудь. Не хватает воздуха. Где-то тут же, наверное, Чиж. И бесполезно орать, никто не услышит в этом чертовом городе под злющими звездами. От бессилия он зарычал, заворочался. И все-таки открыл глаза.
Баржа мирно ползла по реке. Он лежал, закопавшись, уйдя в в песок чуть не по пояс, как богатырь Святогор в землю. Но, кажется, жив. Слава богам. Или котам? Халявщики. Котоцентристы. Сами бы сигали с моста головой.
Не
Сидел, глазея по сторонам, пока не увидел огни. Баржа неторопливо приближалась, и он смог прочесть аляповатую вывеску: «Трактир…» — крупными буквами, дальше мельче, и он прищурился «…на Млечном пути»?!
Должен успеть. Когда баржа поравнялась со зданием, прыгнул, стараясь как можно дальше отлететь от страшного смоленого борта. Греб что есть силы, одежда мешала, но вода, к счастью, была не холодной.
— Это потому что у нас всегда стабильная, солнечная погода, — раздалось в голове.
— Скажи лучше, чтоб дверь подержали, — прохрипел он.
— Уже, — сказал голос обижено, — я свои обязанности блюду.
Ноги почувствовали дно. С мостков кто-то тянул руку.
— Вот и ладушки, — сказал Рик. — Вернулся — и хорошо.
Ввалились в таверну. Мокрый, как Ной, Никита вызвал сочувствие посетителей.
— Пари, определенно пари, — предположил интеллигентного вида очкарик. — Коллега, бальзаму не желаете?
— Рому ему, — откликнулся здоровяк в сувенирной бескозырке.
— Лучше пуншу горячего, — сказало существо с нежным румянцем, не разберешь, юноша или барышня.
— Кофе, — отрезал Рик, — пей и пошли!
И к нему мгновенно утратили интерес.
— Вот ведь, — сказал Рик, — как сердцем чувствовал неприятности!
— И зачем вы меня сюда запихали? — спросил Никита.
— А я — знаю? — огрызнулся Рик. — Марго вот была уверена, что ты останешься.
— А ничего, что я — не тот, кого ждали?
Рик вздохнул.
— Да не знала Марго! Не знала. Она меня вконец доконает. Вот ответь мне, почему так? Есть человек, например, повар… Золотые руки. А его, понимаешь, тянет петь. Блеет, как козел, фальшивит, а ростбиф готовит — очередь на месяц вперед в ресторан. А эта скотина в хоре поет. Вместо того чтоб готовить.
— Ну, нравится человеку, — отозвался Никита.
— Нравится, — повторил Рик. — Марго вот, к примеру, поставь перед ней толпу оборванцев — укоротит! Темперамент! — он потряс сжатым кулаком. — Администратор от бога. Но ей хочется волшебства. Опыты, пробы. Годами! при полном отсутствии дара и интуиции. Голая физика, сплошь гаджеты, интернет, фармацевтика… и при этом хочет называться колдуньей. А тут — ты. Даты рожденья совпали. Лицо — одно. Она обрадовалась! Решила, что притянулся тот, кого искали. Думала, сам пришел, потому что с той девчонкой они ритуал провели. Ладно бы из местных травок она ей пойло сварила. Нет. Контрабанда… — Рик вздохнул. — Ведь в самой дальней дыре, самого захолустного мира она умудрится найти контрабандный канал. Эту бы ее энергию, да в мирные цели. Вечерок у нас был сегодня… Таможня… Санинспекция. Я бармена рассчитал. Какой был бармен…