Кошмар в мини-юбке
Шрифт:
— Отдала Юрке, он собирался бежать за границу, в Швейцарию, что ли, — призналась Алина.
Пока мы болтали, кофе почти остыл, потеряв свой особый вкус и аромат.
— Налить еще? — угодливо предложила Алина. — Или, может быть, хотите мороженого со свежей клубникой? В холодильнике есть.
— Спасибо, конечно, но я не знаю, не припрятано ли где-нибудь у тебя немного крысина, — ответила я с сарказмом, — со сладким-то он совершенно незаметен.
Алина будто пощечину получила. Покраснев, она села и уставилась на вазочку с остатками клюквенного желе, однако это продлилось лишь несколько мгновений, а затем она стала прежней. Ковыряясь в желе, девочка принялась рассказывать про
— А гранату кто тебе дал и показал, как взорвать? — спросила я, глядя на нее сквозь кольца дыма.
— Гранату я купила у мальчишек в школе. Они хотели ей глушить рыбу. Я подслушала их разговор и предложила деньги. Они сразу согласились, — призналась Алина. — А как ее взорвать, я узнала из учебника начальной военной подготовки. У Юрки дома валялся.
— Сколько же ты заплатила? — полюбопытствовала я.
— Тысячу баксов. Сто долларов сразу и девятьсот на следующий день.
— Неплохо за одну гранату! — воскликнула я. — А деньги ты накопила со школьных завтраков?
— Мне мама всегда дает, сколько я попрошу, лишь бы отвязаться. Я складывала в копилку, вот и накопила, — ответила Алина и нервно дернулась, заметив мое движение.
— Сидеть! — властно приказала я и, вынув из кармана мобильник, набрала номер Прохоровой.
— Куда ты звонишь? — зашипела Алина, сузив глаза.
— Елена Васильевна, это я — Охотникова, — сказала я в трубку. Потеряв самообладание, девочка бросилась на меня. Я перехватила ее одной рукой, прижала к столу и рявкнула: — Не дергайся, иначе хуже будет.
— Да, я вас слушаю. Что-то произошло еще? — спросила Прохорова в трубке.
— Я, похоже, знаю, где находится часть денег, украденных у вас со счета, — ответила я, сдерживая потуги девчонки выскользнуть. Надо сказать, что сдержать ее было совсем непросто.
— Да, да, Алина и мне об этом рассказывала. Она отдала их своему дебиловатому дружку. Я уж за него возьмусь! — заговорила Елена негодующе.
— Можете охладить свой пыл. Никому она их не отдавала. Думаю, они у нее. Она просто врет, пытаясь выгородить себя.
— Почему вы думаете, что она врет?! — возмущенно спросила Елена.
— Много правды она говорила вам последнее время? Не забывайте, кто вас держал в страхе, забрасывая угрозами по почте. Не удивляюсь, если на эти деньги она наймет еще кого-нибудь добить Виталия в больнице, — предположила я.
— У вас есть твердые доказательства, чтобы обвинять мою дочь? — с яростью в голосе спросила Елена.
— Через минуту будут, — заверила я ее. — С вашего счета исчезла крупная сумма денег. Часть Алина отдала киллеру, а часть — утверждает, что передала Юрке Мегавольту. Она же не знала, что покушение сорвется, поэтому отдать Юрке остальную часть денег могла только после покушения, иначе чем рассчитываться с убийцей? А где и когда она могла передать их Юрке, если я практически все время была рядом с ней. Ночью добраться из вашей глуши до квартиры родителей Юрки нереально. Кроме того, сигнализация, камеры слежения…
— К чему вы ведете? — нетерпеливо спросила Елена.
— Я считаю, что деньги спрятаны в ее комнате, — сказала я с уверенностью. — Моя интуиция меня никогда не подводит.
— И что доказывает их наличие? — спросила Елена холодно.
— То, что она продолжает вам врать, — ответила я.
— Но зачем ей наговаривать на своего товарища? — с сомнением спросила Елена.
— Знаете, я думаю, что ей на него наплевать, — ответила я с горечью. — Все люди для нее лишь куклы, которые должны подчиняться ее воле.
Помолчав, Елена попросила позвонить ей, когда обнаружатся деньги.
Схватив бурно протестующую Алину за шкирку, я потащила ее наверх, втолкнула в комнату и грозно спросила:
— Сама отдашь деньги или будем искать?
— Какие деньги? — искренне удивилась Алина, размазывая по лицу слезы.
— Тогда будем искать, — сказала я, закрывая двери на ключ, чтобы девчонка не сбежала. Обыск платяного шкафа ничего не дал. Я проверила матрас, огромные мягкие игрушки, изображающие одна медведя, другая лежащего тигра. Тумбочку, письменный стол — пусто. В голову уже закрадывалось подозрение, а не ошиблась ли я, но в этот момент взгляд упал на статую пузатого мужика в позе лотоса на письменном столе, служившую копилкой. Я подняла ее, взвесила в руках и встряхнула. Внутри звякнуло, но как-то приглушенно. Открутив крышку, я вытряхнула содержимое на стол. Девять пачек стодоллоровых купюр, еще в одной пачке не хватало двух третей объема и горстка пяти — и десятирублевых монет, оставленных в копилке «для звука». Все-таки интуиция меня не подвела.
— На эти деньги, да в провинции ты могла бы нанять целую армию киллеров, если бы тут таковые нашлись, — сказала я окаменевшей Алине. Не дождавшись ответа, я повернулась, чтобы собрать деньги со стола. Тихие шаги за спиной заставили меня резко обернуться.
Алина влезла на подоконник открытого окна, намереваясь броситься вниз с семиметровой высоты второго этажа на пики ограждения клумбы.
— Стоять! — заорала я, ясно представляя себе эту картину, метнулась к окну и успела ухватить девчонку за лодыжку в тот момент, когда она уже вывалилась наружу. Хорошо еще, что Алина была худенькой и невысокой, однако и так я сильно вывихнула себе руку, удерживая девчонку за окном. Стиснув зубы и волевым усилием отключив боль в вывернутой руке, я немного подтянула тело Алины вверх, ухватилась за ремень ее джинсов и, втянув девочку в комнату, бросила ее на пол. На Алину было страшно смотреть — лицо белее мела, глаза расширены. Я даже испугалась, не случился ли с ней сердечный приступ в процессе попытки самоубийства, но она развеяла мои опасения, внезапно заревев.
— Ой, не знаю, как намучается с тобой дальше твоя мать, — вздохнула я, набирая телефон Прохоровой.
— Да, слушаю, — ответила Елена упавшим голосом.
— Я нашла деньги. И еще, не знаю даже, как сказать вам, но ваша дочь пыталась покончить с собой… — сказала я в трубку.
Уже через двадцать минут Прохорова была дома и нянчилась со своей дочкой — чудовищем, а я, получив расчет и щедрый гонорар за молчание, отправилась восвояси.
Ночью мне приснился кошмарный сон, будто я замужем за Аполлоном и у меня три дочки-близняшки, как две капли похожие на Алину. Аполлон воровал все заработанные мной деньги и проигрывал их в казино, а дочки все время пытались убить меня различными способами. Мой сон прервался на том месте, когда дочки хотели сжечь меня на костре. Вскочив с хриплым криком, я действительно уловила запах горелого и поспешила на кухню.
Бледная тетя Мила сидела на табуретке посреди кухни, заполненной непонятным влажным туманом. Причину тумана я поняла, увидев почерневший чайник и валявшийся на полу свисток от него. Наверно, тетя Мила забыла снять его с огня, а свисток слетел, когда чайник выкипал.
— Ты так кричала, — произнесла тетя Мила, держась за сердце, — я чуть не умерла со страху.
— А, приснился дурацкий сон, — махнула я рукой, — что у меня трое детей — близняшки.
— Так это же хорошо, — радостно улыбнулась тетя, оживляясь. — Конечно, дети озорничают, но они и дарят столько радости.