Кошмарной ночи
Шрифт:
– Вероника. Но друзья зовут меня Ника.
– Я думаю у такой красавицы их предостаточно.
– Сложно сказать. Для кого-то и два друга уже много, а кому-то и ста мало. Я предпочитаю думать, что я общительная девушка с множеством хороших знакомых.
– А именинника вы откуда знаете? – я плеснул себе еще немного виски, сделал маленький глоток и облокотился на стул.
– Мы когда-то вместе учились в институте. Он был очень общительным и увлеченным. Общаться он любил со всеми девчонками потока и ими же и увлекался.
– Вот этот толстый и лысеющий
– О, поверь, когда-то он был подтянут и неотразим. И, между прочим, женился на первой красавице института. Только семейная жизнь у них не задалась. Оказалось, что оба изменяли и одинаково сильно ревновали друг друга. Громко и с истериками развелись. Она уехала в другой город, а он женился на простушке и стал круглеть день ото дня. Но приятно вспоминать его прежним.
– А мы просто вместе работаем, – я сделал еще один глоток и в голове начало приятно шуметь. – Он вроде бы душевный парень. Помогает, если попросить. Всегда улыбается.
– Эта улыбка свела с ума немало девчонок.
– Может, все-таки поговорим о Вас?
– А что бы тебе хотелось узнать?
Она так легко и непринужденно перешла со мной на «ты», что я даже и не заметил. Пришлось подстраиваться и опять краснеть, надеясь, что это будет воспринято не как смущение, а как воздействие алкоголя.
– Чем занимается такая привлекательная девушка?
– Чувствуется, что ты давненько не общался с противоположным полом, – она чуть отстранилась, пристально взглянула на меня и села на стул напротив. – Но, учитывая твой род занятий и по тому, что я наблюдала, ты очень настойчивый, упрямый и обаятельный. А еще тебе не делали таких комплементов.
Мои щеки пылали в темноте. Казалось, что все уставились на меня и сейчас начнут смеяться. Еще немного, и мне начало мерещиться, что это сон, и я сейчас предстану перед всеми голый.
– Максим, ты меня слышишь?
Почему я лежу на полу? И кто все эти люди, которые склонились надо мной?
В глазах мерцали круги, а потолок стремительно пошел мне навстречу. Я повернулся на бок, глубоко вдохнул, и приступ тошноты удалось заглушить.
Я встал. Надо было срочно сунуть голову под поток холодной воды, чтобы придать мыслям правильный ход, а заодно и смыть с себя позор и чувство вины.
Поток воды из крана вернул ясность ума.
И с чего это меня так накрыло? Выпил от силы граммов пятьдесят или сто, а развезло как подростка. Все эта чертова работа. Даже в выходной невозможно спокойно отдохнуть.
На выходе из ванной и опять столкнулся с Никой.
– Я ждала, когда ты выйдешь, – она заботливо взяла меня за руку. – С тобой все в порядке?
– Не могу сказать с уверенностью, но с работой в выходные пора завязывать.
– Пойдем на кухню. Там никого нет, и я заварю тебе чаю.
– Спасибо. Не привык, чтобы обо мне так заботились.
– А как же родители?
– Ну, ты и вспомнила. Это было уже сто лет назад. Да и некогда им было особенно со мной нянчиться.
Мы вошли на кухню, я сел на первый подвернувшийся табурет, откинулся спиной к стене и прислонился к ней затылком. Холод приятно струился сверху вниз.
Ника открыла форточку, и в кухню проник поток теплого осеннего воздуха.
– В этом году лето немного задержалось, – она повернулась к чайнику и нажала кнопку включения. – Как же хочется, чтобы еще пару недель продержалось «бабье лето». Даже не могу представить, что нас ждет еще полгода слякоти и холода.
– А я зиму люблю. Столько всего можно делать, – голова стала ясной, и я опять залюбовался своей новой знакомой. В полумраке гостиной она была загадочна и необычна, а здесь, при ярком свете ламп, я мог рассмотреть ее более внимательно.
Среднего роста. Под облегающим платьем были видны все ее изгибы и выпуклости. И это было ПОТРЯСАЮЩЕ. Такой фигуре могла позавидовать любая Богиня греческого Пантеона. Я понял глаза и увидел ухмылку на ее лице. Зеленые бездонные глаза одновременно смеялись и смотрели на меня с укором. Она улыбалась и была серьезна одновременно. Темные волосы слегка растрепались, и одна прядь упала ей на лоб. Я заметил пару веснушек на ее носике и опять почувствовал, как кровь приливает к щекам.
– Взрослый мальчик, а краснеет как подросток, – чайник закипел, и она принялась его заваривать. – Теперь одень меня обратно и давай выпьем крепкого сладкого чая.
Столько смущений за раз я был не готов вытерпеть. Я попытался встать, но Ника уверенно и твердо посадила меня обратно за стол.
– Сядь, Максим. Выпей чаю. И поговори со мной о том, как ты любишь зиму.
Деваться было некуда и я, сначала немного смущаясь, а потом все уверенней, начал рассказывать ей о своих зимних увлечениях. Через какое-то время она взяла меня за руку и заставила замолчать.
– Это был хороший вечер, – сказала она. – Однако мне пора домой. Если ты вдруг захочешь мне еще что-нибудь рассказать, вот мой номер телефона. Звони. До свидания.
Ника встала и пошла на выход.
– До свидания. Я очень много чего хочу тебе рассказать. Но еще больше хочу узнать о тебе.
– Обязательно. У нас еще будет время поговорить.
Я просидел с чашкой остывшего чая еще где-то полчаса. Потом одним глотком выпил его и вернулся к столу и общему веселью. В памяти остался момент, когда я с сигаретой в зубах стою и расспрашиваю своего коллегу о Нике, а он рассказывает, как они учились вместе, и как ему не удалось ее соблазнить. Эта мысль тешила мое самолюбие до самого дома, где я благополучно отрубился на диване.
На удивление утром я проснулся бодрым и первым делом провел ревизию содержимого холодильника. Поняв, что пора бы уже пополнить запасы, я перекусил парой бутербродов и двинулся в ближайший продуктовый магазин.
Настроение подогревало теплое солнце и приятные воспоминания о вчерашней встрече. Я решил позвонить Нике и уже потянул руку к карману как, внезапно, столкнулся с соседкой по подъезду.
– Доброе утро, Анастасия Ивановна.
– Да уж, поди, день, Максимушка. Как здоровье-то? Голова не болит?