КошМарта
Шрифт:
– Ма-а-а-ам!
На окна поставили антикотиные сетки. Чтобы избежать самовыбросов котов на головы беспечных прохожих.
Помимо мелкого и опасного для котенка в любой квартире есть то, для чего опасен котенок. Статуэтки и вазочки на открытых полках. И тут для меня наступило счастье. Потому что…
– Я не хочу, чтобы в нашей домашней библиотеке на полках перед книжками стояли всякие фарфоровые уродцы и глиняные придурковатые мужики с дырками вместо глаз! – вопила я, как укушенная, когда мы с Алешей только чертили проект библиотеки и вымеряли ширину полок.
– Почему
– Артемида одна! А мужиков в картузах много! Из-за этих статуэток книгу взять невозможно, они стоят на подступах к ним, как глиняная армия монстров!
Статуэтки у нас появлялись самопроизвольно. Почкованием, что ли… Их привозили из командировок, дарили, покупали под влиянием импульсного помутнения рассудка. Они были красивые и страшные, осмысленные и бессмысленные, памятные и «а эта хрень у нас откуда». Но их было чертовски много. Хоть на рынок и торговать, причем на вес, а не поштучно.
– Да, кстати об армии! – вспомнил Алеша. – А куда мы денем мою коллекцию оловянных солдатиков? Мою прекрасную армию Наполеона? Моего Кутузова с гренадерами? Пушки, наконец? Их под стекло надо. Или давай закажем под них отдельный шкаф! А еще лучше – стол, и я сделаю макет сражения…
– Не-не-не! – пугалась я макета величиной в комнату. – Армию оставим, ей на полках будет хорошо, напротив «Войны и мира».
– Армия большая. Толстой столько не написал. Его собрание сочинений – половина полки, а солдатиков хватит на две-три.
– Ну, к зарубежной литературе. Там что ни буква, обязательно писатель-француз попадется.
– И Диониса.
– И Диониса.
– И Моисея.
– Куда Моисея! Ну куда! – я всплескивала ручонками и в поисках справедливости глядела на люстру. На люстре справедливости не было.
– Это копия скульптуры Микеланджело! И хорошая копия! – произносил Алеша таким тоном, что я понимала: буду сопротивляться – меня запишут в неучи и противники культуры.
– Ладно. И Моисея, – я вздыхала обреченно и увеличивала в проекте ширину полок на пять сантиметров. Для Моисея. Потом добавляла еще пять – бюст Диониса был размером с мою голову.
За Моисеем в полки просочились несколько амфор, Будда, Конфуций, красавица-эфиопка с кувшином на плече, непонятный козлобородый мужик, театральный бинокль, верблюды и слоны из всех пород дерева, разудалый боцман, три шкатулки с неизвестным содержимым и – уж совсем неизвестно почему – Дон Кихот.
Все остальное распихалось по квартире. Я наслаждалась. Статуэтки декорировали подоконники, Аполлон с Артемидой встали на письменный стол, и в итоге книги можно было спокойно брать, просто открыв шкаф, а не вытаскивая предварительно бесчисленных собачек с отрубленными хвостами.
Но тут замаячил котопризрак. А значит, привет Аполлону. Я собственноручно молча переместила их с Афродитой, а заодно сонм бесхвостых собачек и лисичек под стекло, а глиняных мужиков с гармониками и прочее бесчисленное надаренное или привезенное из поездок народное творчество с облегчением убрала в огромную коробку. С надеждой эту коробку больше никогда не открывать. Разве что в старости пойду на Измайловский рынок торговать фарфором на развес. Такого, мне кажется, больше нигде нет.
Лайфхак: реальные потребности кота – поесть, поспать, пописать. И хозяин для утех и увеселений. А значит, купить надо только миски, домик и лоток. Хотя спать котейка будет везде. Где мягко. Где жестко. Где удобно. Где неудобно. А все остальное – это ваше желание создать себе сложности и гроза кошельку.
Глава 8
Кошачья мифология
Вы никогда не задумывались, сколько мифов гнездится в нашем сознании? Их тысячи, и возникают они по любому поводу. Куда там древним грекам, каждый из нас радостно плодит их сам и заимствует у других. Что, в детстве вам друзья не говорили: если ударить по голове человека, который скосил глаза к носу, он так и останется косоглазым? Верили, да? Так вот, мифов про котов у меня было на целое собрание сочинений.
Мы ехали весь день и всю ночь, меняясь с Алешей за рулем. Май то спал, то смотрел в окно. На привалах мы выводили его на шлейке в туалет, пытались напоить или накормить, но Май отказывался от всего и пугливо удирал обратно в машину к кому-нибудь на колени. Наконец, в пять утра мы уткнулись в глухую пробку на МКАД. Этот город-человейник никогда не спит. Как Алеша довел машину до дома – не знаю. Я усиленно таращила глаза, чтобы не спать, но, словно в молитвенных поклонах, иногда все-таки падала головой на приборную панель, просыпалась от удара и вскрикивала, потому что мне мерещились жирафы, бегущие через дорогу.
– Ты можешь бредить молча? – нервно спросил Алеша. – Я от твоих воплей тоже начинаю искать жирафов, а нога дергается к тормозу.
В квартире было затхло. Хотелось спать, спать и еще немного спать. Открыли окна нараспашку, занесли вещи, выпустили кота. Я выдохнула: знаете, как страшно везти с собой маленького котенка? А вдруг сбежит?
Квартира к приему котус вульгарис (ладно, на самом деле на латыни это звучит красивее – F'elis silv'estris c'atus) была готова. А к приему Принца Датского – нет.
Когда Май, сын Ская, вошел, я почувствовала неловкость. До этого мне казалось, что квартира у нас очень ничего. Красивая даже. Местами. Да что там, я всегда говорила: из этой квартиры меня – только ногами вперед, так она мне нравится. И библиотека во все стены, и семейный крокодил на полу, и любимый диван на кухне.
Но Май… Аристократами не становятся, ими рождаются. Его родословная по отцовской датской линии уходила куда-то к Харольду Синезубому. У нас синезубые в роду, может, и были, но уж точно не харольды.
Май вел себя, как принц, которого страшная непогода заставила укрыться в грязной обветшалой хижине лесоруба. Деликатно прошелся по ковру, строго посмотрел на меня, лесорубиху, и осторожно лег на кожаное, но временно по случаю прибытия его Майского высочества накрытое пледом из шанхайского барса кресло. «Шурша фижмами и поправляя камзол, принц присел на краешек грубо сколоченной табуретки лесоруба».
Я что, зря старательно прятала кресло и диван под уродские пледы, наступая на горло собственной песне двумя ногами («Все эти пледики на диванах – убожество! Зачем долго выбирать обивку, а потом прятать ее под тряпочку!»); тщательно подворачивала шторы («Надо обезопасить от когтей»). Миф первый — «Кошки дерут все, что видят» – уполз под диван.