Космическая ферма
Шрифт:
Поляков озадаченно отхлебнул из стакана и задумался. Опыта общения со слабой половиной человечества он имел не много. Ранний уход в армию и последующие годы войны явно не добавили знаний в этой области. Он не представлял себе, что необходимо делать в такой ситуации и это его начинало злить. Весело смеясь, Александр обратился к их компании.
– Уважаемые господа и товарищи! Посмотрите на этого представителя коммунистического общества и победившего в Великой войне народа. В прошлый раз, надравшись как самая последняя в деревне свинья, он, не на секунду не раздумывая, окунулся в омут разврата, придуманного капиталистами-эксплуататорами трудового народа, а именно, вкусил продажной любви, кстати, насколько я знаю, это явление общество трудящихся отрицает категорически. А теперь, он не может решиться
Сидящие за столом дружно грохнули хохотом. Как показалось Полякову, не только его друзья, но и весь зал дружно над ним потешался. Иван резко вскочил и поглядел на его уже бывших друзей самым презрительным взглядом, на который только оказался способен. У него внутри все кипело и взрывалось. Последствия дурмана исчезли как дым.
Поляков сделал шаг из-за стола, развернулся, и вдруг столкнулся с изящным комбинезоном, и которого шел такой тонкий и манящий запах, что Иван даже зажмурился. Из-за набыченной головы борца, шедшего на смертный бой за правое дело, его глаза находились на одном уровне с верхней застежкой комбинезона и взгляду приоткрылись такие милые формы девичьего тела, что Иван судорожно зажмурился. Поляков медленно и стараясь не дышать поднял глаза. Перед ним, приветливо улыбаясь, стояла невысокая и немного худощавая девочка (или все таки девушка!) с короткими черными волосами и огромными глазами. За ней, таинственно улыбаясь и обхватив руками девичью талию, стоял Епифаний.
– Вот Ксюша! Это и есть наш герой, я тебе только что о нем рассказывал.
– Указывая на Полякова рукой, радостно сообщил его товарищ.
Девушка взмахнула длинными ресницами и застенчиво протянула Полякову лапку, - Ксения Верхломчук.
– Иван, Васильевич, Поляков, - растерянно представился он, и замер, не зная, что делают в этих случаях.
Его бывшие друзья дружным хором приветствовали Ксюшу. Епифаний, демонстративно глядя на Полякова, усадил девушку на вдруг чудесным образом освободившееся место. Стрельцов чмокнул Ксюшу в щеку и опять развалился на своем стуле. Поведение сидящих за столом указывало, что девушку они давно и хорошо знают, а так же то, что, все без исключения, относятся к ней самым наилучшим образом.
Милая Ксюша,- обратился к девушке Стрельцов.
– Мы как раз сейчас вспоминаем наши умопомрачительные подвиги во время последней экспедиции на Прифос для поимки драконов, и которые, будешь смеяться, действительно извергают пламя. Вот смотри, - Стрельцов продемонстрировал Ксюше кисть со следами воздействия пары капель кислоты. Кстати, а ты знаешь, что стоящий здесь Иван Поляков является истинным виновником всех сумасшедших событий, произошедших в последнее время!
Все опять посмотрели на стоящего столбом Полякова, готового провалиться сквозь землю. Обиделся, собрался уходить, а сейчас стоит столбом и слушает дифирамбы в свой адрес! Один из десантников бесцеремонно ухватил его за рукав и с силой усадил на очистившееся волшебным образом место рядом с Ксенией.
– Обижаться будешь после победы, - таинственно шепнул он ему на ухо и отодвинулся.
Стрельцов открыл рот, что бы продолжить свой рассказ о подвигах их экспедиции, но Ксения подскочила на месте и попросила разрешения пригласить подруг, иначе ей придется всю ночь пересказывать все то, что она сейчас услышит, а ей хочется выспаться. Все одобрительно зашумели. Ксения махнула рукой, и перекрикивая шум в заведении, пригласила еще трех девушек за их стол. В это время трое десантников быстро сориентировались и довольно бесцеремонно уплотнили два соседних столика, с отдыхавшими там интеллигентного вида юношами в голубых комбинезонах, естественно, забрав при этом один из столов и половину стульев. Причем, все это они совершили ни сколько не заботясь о мнении на этот счет сидящих на этих стульях. Громила у лестницы на второй этаж, внимательно наблюдавший за происходящим, сделал нерешительный шаг в их сторону, видимо предполагая, что такая рокировка обязательно вызовет, как минимум, мордобой. Этим радужные мечтам громилы не суждено было осуществиться. Все произошло мгновенно, и самое интересное, без каких либо видимых проявлений недовольства.
– Быстрота, Натиск, Победа!
– А дедушка Суворов то, настоящий мастак, - одобрительно произнес Поляков.
Таким образом, когда к их столу подлетели еще три девичьих фигуры, они сразу вклинились в стройные и плотные ряды выпивающих, коих, кстати, удивительным собралось уже больше в четыре раза, чем могло бы разместиться за столами. Поляков почувствовал через ткань комбинезона жар, исходящий от тела Ксении. Все следующее время они целиком посвятили рассказам об экспедиции, подкалывании друг друга и стремлении рассказчиков более полно и красочно описать свои героические подвиги. Удосужился и освещению и опыт Полякова по проверке работоспособности прожекторов охранения.
Не надеясь на словарный запас и свой талант рассказчика, Александр, выскочил из-за стола и не сколько не стесняясь стал показывать с каким усердием Поляков ползком пробирался к ограждению, будучи абсолютно уверенным в своей незаметности. Если его словесный рассказ мог получиться и не очень красочным, то после изображения этого на полу заведения (причем, в самой неправдоподобной форме!) это повествование получило самое горячее одобрение слушателей.
Когда все немного выдохлись и возникла небольшая пауза, со стороны площадки раздались звуки музыки. Не сговариваясь, вся их веселая компания бросилась туда с криками, подбрасывая на ходу девушек в воздух. Поляков, повинуясь стадному инстинкту, так же рванул вместе со всеми, но потом понял, что абсолютно не представляет, как здесь принято выражать себя в танце. Иван оторопело оглянулся вокруг и понял, что как раз с этим ни у кого проблем не имелось. Каждый выражал себя так, как умел и хотел.
Музыка звучала быстрая, громкая и ритмичная. Наличие партнеров для танца приветствовалось, но не являлось обязательным. Стрельцов и Александр Громов завладели вниманием двух девчат и в буквальном смысле крутили их в воздухе, умудряясь при этом обмениваться визжащими партнершами и не уронить их.
Епифаний и Перестукин творили нечто непотребное- один изображал раздевающуюся девушку, и а второй, теряющего сознание от вожделения поклонника, помогающего объекту своего вожделения срывать с себя одежды, причем все это все происходило в ритме бешенной скачки.
Ксению, и еще одну девушку по имени Анна, толпа затащила в круг, и они исполняли нечто напоминающее хоровод, только более подвижный, чем обычно это делают детишки вокруг елки и сопровождающийся довольно откровенными па. Полякова необъяснимым образом втянули в пляс. Он приноровился и отдался общему порыву. Сколько все это продолжалось, Иван не помнил, но когда музыка стихла, испытал бурное негодование, и хором с другими выплеснул его в сторону сцены. Как и следовало ожидать от небольшого ящика, выполняющего роль оркестра, никого ответа не последовало. Вся толпа возвратилась на свои места и начала уплотнятся, стараясь втиснуться в сжатое столом и стульями пространство. Полякову показалось, что количество выпивающих опять увеличилось. Осмотревшись, он увидел, что и количество представительниц прекрасного пола так же удвоилось, но никто против этого не возражал.
Воспользовавшись наступившей тишиной, они продолжили свои рассказы. В этот раз неожиданным успехом пользовались описания уничтожения нападающих драконов с использованием наблюдений Полякова. Правда, после секундной положительности оценки его заслуг, рассказ продолжился занудно длинными и красочными описаниями баталий, о главных героях- Громове и Стрельцове, уничтоживших столько драконов, что корабль завалило до самого верха их тушами, а вся земля вокруг на расстоянии нескольких километров оказалась залитой кипящей и одновременно полыхающей горящей кислотой глубиной по колено. Как ни странно, Поляков на это не обиделся и красочно описал прыжки Александра в периметр, во время бегства от преследования фиолетовых кошек. Вылезти из-за стола он не смог по уважительным причинам. Они все так спрессовались, что это сделать не представлялось возможным, однако, выставив верхнюю половину туловища над столом и призвав на помощь все имеющиеся навыки актерского искусства, Иван изобразил эту гонку, чем сорвал бурные аплодисменты окружающих и ядовитый взгляд Александра.