Космическая одиссея Инессы Журавлевой
Шрифт:
Когда краткий экскурс и осмотр были закончены, Руся вновь отлетел в черную пустоту.
— Пострелять хочешь? — подмигнув, спросил мужчина.
— А можно? — мои глазки загорелись.
— Можно, — широким жестом разрешил мне Руслан. — Вот, смотри.
Он надел мне на голову приспособление с очками, опустил их на лицо, и я услышала:
— Цели нет.
— Тренировочная стрельба, — подсказал Руся.
— Тренировочная стрельба, — послушно повторила я.
И я тут же увидела летящий передо мной кораблик.
— Что делать-то? — спросила я, испытывая настоящее детское восхищение.
— Квадрат видишь? — спросил Руся.
— Вижу, — ответила я.
— Захват цели, — вновь подсказал он.
— Захват цели, — опять повторила я.
Квадратик, видимый в углу моих очков сдвинулся и, послушный моему взгляду, охватил цель. Кораблик метнулся в сторону, мой взгляд за ним, квадратик так же.
— Огонь, — скомандовала я.
Светящиеся пунктиры помчались в центр квадрата, кораблик вспыхнул и разлетелся на части. Я радостно захлопала в ладоши и воскликнула:
— Еще!
— Да сколько угодно, — рассмеялся штурмовик.
Теперь передо мной было два кораблика. Я уничтожила один, за вторым пришлось побегать, но и его победила. Следующая программа оказалась сложней. Теперь один кораблик атаковал нас, второй убегал. На пятой попытке я взвыла.
— Сдаешься? — хохотал Руся, слушая мое забористое наречие.
— Русские не сдаются, — рявкнула я, закусила кончик языка и продолжила воевать.
— Брэн на базу, — заполнил маленькое пространство штурмовика голос командира «Гордости».
— Дима, ты не в тему, — горячась, рыкнула я.
— На базу! — уже зло зарычал в ответ Ардэн.
— Черт, кайфоломщик, — расстроилась я.
— На корабле тоже можно так, — успокоил меня Руся и вздохнул.
Штурмовик развернулся и направился в сторону «Гордости». Я сняла очки и покосилась на мужчину.
— А ты зачем рванул-то от них? — спросила я.
— Да чего-то настроение никакое, скучно, тошно, а тут неожиданное развлечение, — улыбнулся он.
— Повеселились, — вздохнула я.
— Ага, — поддержал меня Руся, и мы вздохнули вместе, как нашкодившие дети.
А на базе нас ждали. Как только штурмовик вернулся на свое место, Рома выдернул меня из кабины, одарив тяжелым взглядом. Я ковырнула носком спортивной тапки пол и посмотрела на него невинным взглядом. Затем перевела взгляд на Ардэна. Он стоял, скрестив руки на груди и не сводя взгляда с Брэна.
— Неподчинение командиру и его первому помощнику, несанкционированный вылет, — наконец, начал чеканить Дима. — Тайлар Брэн, вы отстранены от полетов на стандартный галактический месяц. — Командир сделал широкий шаг, разделявший его с пилотом. — На вахтах сгниешь, — пообещал он, и я возмутилась.
— Дим, ты вообще не прав…
Ардэн развернулся на каблуках и шагнул ко мне, чуть склонив корпус, отчего его лицо оказалось совсем близко.
— Прима Инна будет оспаривать мои решения? — прошипел он.
— Ардэн, не хами, — Рома отодвинул меня, и Ардэну пришлось выпрямиться.
— Дерзим командиру? — прищурился он.
— Тиран, — фыркнула я и потянула Рому за рукав. — Идем, милый.
Рома с места не сдвинулся. Война взглядов затягивалась. Я закатила глаза и посмотрела на нового знакомого.
— Русь, хоть ты меня до каюты проводи, — попросила я.
Ардэн и Грейн тут же расслабились и развернулись в мою сторону. Так под конвоем я и вернулась домой.
— А вот и не стыдно, — бросила я им, чувствуя два тяжелых взгляда в спину. — И извиняться не буду. И вообще, вы сами виноваты… э-э, — что-то фраза какая-то странная получилась, чего это я перед обоими-то сразу бисер метаю? Я замолчала, на всех обидевшись.
Дверь зашипела, впуская меня в каюту, канвой шагнул следом, причем, оба. Я гордо прошествовала к креслу и упала на него, всем своим видом демонстрируя несогласие, возмущение, негодование и обреченность. На мужиков не смотрела принципиально.
— Инна, ты поступила нехорошо, — заговорил Рома.
— Да просто отвратительно, — выдал злой Дима.
Я фыркнула и закинула ногу на ногу.
— Ты хотя бы понимаешь, почему мы недовольны? — вопросил Грейн.
— Кого ты спрашиваешь?! — возмутился Ардэн. — У нее на лице написано, что ей плевать на то, что мы думаем!
Вы посмотрите, какое единодушие! Это было возмутительно и странно. Да и вообще! Две здоровенные оглобли наехали на одну маленькую и беззащитную меня. Хлопнув по коленям, я встала и уперла кулаки в боки.
— Да вы в конец охамели! — вознегодовала я. — Один то служит, то ручищи свои похотливые распускает. Другой, вообще, не пойми чего хочет, все углы уже пометил! А я?! Что делаю я в промежутках между сексом? — Рома мечтательно улыбнулся, Дима скривился. — А ни хрена я не делаю! На кровати поваляться, на кресле посидеть, из угла в угол послоняться, и все? Спасибо, хоть выгуляли пару раз. А раз никого мой досуг не волнует, то волноваться о нем буду я сама. Заперли они меня, посмотрите на них! Тюремщики, надзиратели, сатрапы, вот вы кто! Гены они считают, кровью меряются, а обо мне кто подумал? Да пошли вы! — истерично, но от этого не менее патетично, воскликнула я и упала обратно на кресло, громко всхлипнув и изображая всем своим видом вселенскую скорбь.
Два оголтелых гуманоида зависли, переваривая ответный наезд. Первым не выдержал добрый Ромочка. Он подошел ко мне и присел на корточки, бережно взяв за руку. Рома поцеловал мою ладошку и прижал к своей щеке.
— Прости, — сказал он, глядя на меня виноватым взглядом. — Я действительно не подумал, что тебе здесь скучно. Ты ни разу не жаловалась, и я не придал значения, что тебе нечем заняться. Прости, сердечко, последнее время вообще плохо соображаю. Но тут уже твоя вина, — я возмущенно посмотрела на него, и Грейн улыбнулся. — Нельзя быть такой красивой и аппетитной.