Космическая Одиссея (сборник)
Шрифт:
Еле ощутимый толчок возвестил о том, что корабль причалил. Снаружи донеслись скрежет и лязг металла, затем коротко зашипел воздух – это уравнивалось давление в шлюзе. Через несколько секунд герметическая дверь шлюза раскрылась и в салон вошел человек в светлых узких брюках и рубашке с короткими рукавами – этот костюм стал почти формой персонала станции.
– Рад с вами познакомиться, доктор Флойд. Я Ник Миллер, офицер службы безопасности станции. Мне приказано охранять вас до отбытия лунного шаттла.
Они пожали друг другу руки. Флойд, улыбаясь, обратился к стюардессе:
– Передайте,
С величайшей осторожностью – последний раз он летал больше года назад, и теперь ему требовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к внеземным условиям, – он, перехватываясь руками, протянул себя через шлюз в большую цилиндрическую камеру на оси космической станции. Изнутри камера была покрыта мягкой амортизирующей обивкой, в которую были заглублены ручки. Флойд крепко уцепился за одну из них, и камера начала вращаться, сперва очень медленно, потом быстрее, пока скорость ее вращения не совпала со скоростью всего колеса.
И по мере того как камера набирала угловую скорость, он начал отчетливее ощущать прикосновение гравитации, сперва совсем слабой; постепенно его все с большей силой притягивало к цилиндрической стене камеры. Вдруг, словно по волшебству, стена превратилась в искривленный пол, и вот уже Флойд стоит на нем, неуверенно и тихо покачиваясь во все стороны, словно стебель водоросли под волнами прилива. Им завладела центробежная сила, порожденная вращением станции; еще очень слабая здесь, у оси, она возрастала по мере приближения к наружному «ободу».
Из осевой камеры Флойд, следуя за Миллером, пошел вниз по винтовой лестнице. Вначале вес его был столь незначителен, что приходилось хвататься за перила и делать некоторое усилие, чтобы спускаться. Лишь в залах для пассажиров, которые находились на самом «ободе» огромного вращающегося колеса, Флойд приобрел достаточный вес, позволивший ему почти нормально управлять своими движениями.
Залы были заново отделаны со времени его последнего посещения, в них появились некоторые дополнительные удобства. Маленькие столики со стульями для отдыха, ресторан и почта были тут и раньше, теперь прибавились еще и парикмахерская, бар, кинотеатр, а также киоск с сувенирами, в котором продавались фотографии и «слайды» лунных и земных ландшафтов и куски «лунников», «рейнджеров» и «сервейоров» с гарантией подлинности, изящно обрамленные пластиком и грабительски дорогие.
– Не хотите ли чего-нибудь, пока мы ждем? – спросил Миллер. – Посадка будет примерно через полчаса.
– Не возражал бы против чашки кофе. Сахару – два куска. И еще мне нужно позвонить на Землю.
– Пожалуйста. Кофе я сейчас добуду, а телефоны вон там.
Нарядные телефонные будки находились всего в нескольких шагах от барьера, в котором были два входа с вывесками «Добро пожаловать в сектор США» и «Добро пожаловать в советский сектор». Объявления под вывесками на английском, русском, китайском, французском, немецком и испанском языках гласили:
ПРОСИМ ПРЕДЪЯВИТЬ: ПАСПОРТ, ВИЗУ, МЕДИЦИНСКОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО, РАЗРЕШЕНИЕ
Была некая отрадная символичность в том, что пассажиры, едва пройдя через любой из контрольных входов в барьере, имели право вновь свободно общаться. Разделение на секторы было чисто формальным.
Убедившись, что зональный вызывной сигнал для США был по-прежнему «81», Флойд отстучал на клавишах двенадцатизначный номер своего домашнего телефона, опустил в прорезь автомата пластиковый универсальный кредитный жетон, и через тридцать секунд его соединили с домом.
В Вашингтоне еще спали, до рассвета там оставалось несколько часов, но он никого и не собирался будить. Экономка услышит его слова, записанные на рекордере, когда проснется.
– Мисс Флеминг, это доктор Флойд. Простите, что пришлось так спешно уехать. Будьте любезны, позвоните ко мне на службу и попросите забрать мою машину. Она стоит в аэропорту Даллес, а ключ у старшего диспетчера, мистера Бейли. Затем позвоните в загородный клуб Чеви-Чейс и сообщите для передачи секретарю, что я никак не смогу участвовать в теннисном матче в следующую субботу. Передайте мои извинения – боюсь, что они на меня рассчитывают. И еще позвоните в «Даунтаун электроникс» и скажите им, если они не починят видеофон в моем кабинете хотя бы к среде, пускай вовсе забирают эту чертову машинку!
Он перевел дыхание и попытался сообразить, какие еще затруднения могут возникнуть за время его отсутствия.
– Если у вас почему-либо не хватит денег, звоните на службу, они сумеют срочно связаться со мной. Впрочем, я, возможно, буду так занят, что не отвечу… Передайте детям, что папа их любит и вернется, как только освободится. О черт! Тут появился человек, которого я не хочу видеть… Позвоню с Луны, если смогу. До свидания!
Флойд попытался, пригнувшись, выскользнуть из будки, но было уже поздно: через выход из советского сектора прямиком к нему направлялся член Академии наук СССР доктор Дмитрий Мойсевич.
Дмитрий был одним из лучших друзей Флойда, но именно поэтому Флойд меньше, чем с кем-либо другим, хотел столкнуться с ним здесь и в данную минуту.
Глава 9. Лунный шаттл
Русский астроном был высок, строен и светловолос, с лицом без единой морщинки – ему никак нельзя было дать пятидесяти пяти лет, тем более что последние десять лет он провел на строительстве гигантской радиообсерватории на обратной стороне Луны, где трехтысячекилометровая толща скальных пород защищала от электронного беспутства Земли.
– Ну, знаете ли, Хейвуд, – сказал он, крепко пожимая руку американцу, – Вселенная поистине тесна! Что у вас нового? Как поживают ваши симпатичные ребята?
– У нас все хорошо, – дружелюбно, но несколько растерянно ответил Флойд. – Мы часто вспоминаем, как славно погостили у вас прошлым летом.
Ему было стыдно, что он не мог сказать об этом более искренне – им действительно доставил очень много радостей недельный отдых в Одессе, куда их пригласил Дмитрий во время одного из своих вылетов на Землю.