Космическая одиссея
Шрифт:
Дверь за его спиной закрылась так же бесшумно, как и открылась.
Но Микут этого не видел. Он смотрел на спираль и не мог насмотреться.
А потом очнулся.
Там, наверху, шел бой не на жизнь, а на смерть. И там в любую минуту могли погибнуть его товарищи! А он здесь теряет время. Да как он может так поступать?
Чувствуя невыносимый стыд, Микут подошел к спирали так близко, что легкий ветерок, идущий от нее, взъерошил его волосы.
Сейчас он ее выключит. Сейчас!
«Но как? — чувствуя, как его охватывает ужас, подумал он. — Как
Тратить время на возвращение в алмазный зал он не мог. Значит, нужно догадаться, как она выключается, прямо здесь.
«Да, у нее должен быть выключатель, — твердо сказал себе Микут. — Где-то обязательно должен быть выключатель».
Наклонившись, он внимательно осмотрел квадратное основание, на котором стояла спираль.
Если выключатель есть, то он должен находиться именно здесь.
И он там был. В самом низу основания мальчик вдруг увидел две почти незаметные кнопки.
Две? Но какая…
Конечно, если он нажмет не ту кнопку, ничего страшного не случится… Или случится?
Микут заколебался.
Вдруг он, нажав не ту кнопку, взорвет эту планету? Может так случиться?
«Может», — честно сказал себе Микут.
Однако, надо было сделать выбор, и чем скорее, тем лучше.
Мальчик это хорошо понимал и, собрав всю силу воли в кулак, чувствуя, как по спине тоненькой струйкой течет холодный пот, ткнул пальцем в ту кнопку, которая была слева.
Бабожбаб осторожно открыл тяжелую двухстворчатую дверь и заглянул в зал.
Все правильно, коллекция была на месте.
Значит, он успел. И можно приступать к охране. К охране, или засаде?
Он скользнул к винтовой лестнице и осторожно посмотрел вверх. Бластер он держал наготове, чтобы в любую секунду испепелить любого, кто попытается на него напасть.
Нет, лестница была пуста. Никто по ней не спускался, никто не готовился на него напасть.
Почувствовав небывалое облегчение, Бабожбаб сел на самую нижнюю ступеньку и приготовился ждать. Рано или поздно по этой лестнице спустится Завхар. И уж тогда-то разговор с ним будет короткий.
Может, прежде чем его застрелить, поговорить? Поговорить, насладиться своей властью и убить лишь потом, когда наступит пресыщение, когда он полностью насладится унижением Завхара. А он обязательно будет унижаться, вымаливать пощаду, просить, чтобы ему сохранили его мерзкую жизнь…
Бабожбаб прислушался. Наверху все еще шел бой. Доносились приглушенные очереди из крупнокалиберных пулеметов. Очень близко. Получалось, эти мятежники все же захватили алмазный зал.
Тогда где же Завхар? Он уже давно должен был спуститься вниз. Единственный выход для него сейчас — это отключить камертон. Так почему же он не торопится? Сколько можно его ждать?
Собственно, прошло всего несколько минут, но Бабожбабу показалось, что прошли часы.
Завхар не появлялся.
И тут великому господину пришла в голову мысль:
«А что, если я все же опоздал?»
Эта мысль повергла его в шок. Она объясняла, почему Завхар до сих пор еще не появился на лестнице. А вдруг он уже там, в потайной комнате? Может быть, в эту секунду он уже готовится нажать кнопку и отключить камертон мечты?
А что, вполне возможно!
Чувствуя, что волосы у него на голове встали дыбом, Бабожбаб вскочил и бросился к потайной двери.
Боже, если он прав, и все обстоит именно так, то дорога каждая минута, каждая секунда. Завхара, если он там, нужно было…
Бабожбаб был уже в конце шеренги экспонатов, когда что-то случилось. Резко остановившись, он огляделся, пытаясь сообразить, что именно.
Ему показалось… Ему показалось… Что же ему показалось?
Да, ему показалось, что один из экспонатов шевельнулся. Но ведь это же невозможно! Опоздать он не мог. Не мог — и точка! Или, все же…
Он не верил, не хотел верить в то, что случилось, но какое-то шестое чувство уже подсказывало ему, что именно так и есть. Бабожбаб даже не удивился, когда самый крайний экспонат открыл глаза и, сладко зевнув, сказал:
— Ага, значит, это ты тот негодяй, который меня поймал? Что же мне, голубчик, с тобой теперь делать?
И Бабожбаб, великий господин и могучий вождь, закричал от ужаса…
Глава 6
Микут и Спасатель сидели на пригорке недалеко от входа в подземные лабиринты и смотрели на парящего в небе Поросюшку. Рядом с ним летели его родители, и друзья, глядя на то, как они то взмывают вверх, выписывая сложные фигуры, то опускаются вниз, радовались за своего товарища. Еще бы, кто может быть счастливее маленького железного поросенка, наконец-то нашедшего своих родителей?
Рядом с ними приземлились Смельчак и Меченосец.
— А ведь оказалось, что этот Бабожбаб не врал! — крикнул Смельчак. — Он и в самом деле ничего не знал про Поросюшку.
— Да, — сказал Спасатель. — Зато он врал во всем другом, буквально во всем. Редкий негодяй.
— Это точно, — сказал Меченосец. — Он, конечно, глаза нам замазал просто мастерски.
И они весело засмеялись.
Микут спросил:
— А что ххнерхи с ним сделают, как его накажут?
— Они будут его судить, — важно объяснил Меченосец. — Объединенным судом ххнерхов и людей. Понимаешь, людям он причинил зла ничуть не меньше, чем ххнерхам.
— И правильно, сколько преступлений он совершил!
— Да уж, насчет этого он, несомненно, постарался, — согласился Спасатель.
Они помолчали. Ласковый ветерок ерошил волосы Микута.
Со стороны входа в подземные лабиринты шел Завхар. Микут знал, что его рану за какую-то секунду вылечил один из Преобразователей, да так хорошо, что не осталось даже шрама. А иначе, Завхар мог запросто остаться без ноги. С крупнокалиберным пулеметом шутки плохи.
На руках Завхар нес кошку. Ту самую, из подземелья. Кошка с непривычки щурилась на яркое солнце, которого не видела со дня своего рождения, но, в общем-то, вела себя совершенно спокойно.