Космический госпиталь. Том 3
Шрифт:
Пытаюсь найти хоть кого-нибудь, кто бы втолковал мне, что там, черт бы их побрал, происходит...
Глава 24
ьюлитт вернулся в Главный Госпиталь Сектора, но на этот раз уже не в качестве пациента, и поместили его не в седьмую палату. Ему отвели личную комнату, предназначенную для землян-ДБДГ. Поскольку в свое время ему разрешили захватить с собой только самое необходимое, в комнате было пустовато, но при всем том довольно удобно. Его снабдили комплектом больничной одежды, в который, помимо шлема и хирургических перчаток, входил легкий скафандр. Все прямые контакты с другими существами ему были запрещены, но шлем разрешили не закрывать, так как разумный вирус воздушно-капельным путем не распространялся. Хьюлитту велели не ходить по госпиталю
Остаться в госпитале Хьюлитт согласился с большой неохотой. Ему просто было трудно отказать Приликле, когда тот попросил его задержаться и помочь в поисках нынешнего носителя целебного вируса. Если считать всех пациентов и сотрудников, вирус мог найти для вселения десять тысяч «квартир». Когда же Хьюлитт принимался доказывать, что толку от него тут никакого и лучше было бы отпустить его домой, Приликла мягко и ненавязчиво менял тему разговора.
На четвертый день рано утром к Хьюлитту заглянул Брейтвейт и пригласил его к Главному психологу на совещание, которое, по мнению Брейтвейта, было совершенно бесполезным. Как только они вошли в кабинет, Хьюлитт сразу понял, что все ждали его.
– Мистер Хьюлитт, я диагност Конвей, – представился высокий мужчина, черты лица которого за стеклом шлема были видны не слишком отчетливо. – Ради вас я постараюсь описать положение дел как можно проще – надеюсь, упрощение вас не обидит. Прошу вас, слушайте внимательно и, пожалуйста, если вам что-то будет непонятно, прерывайте меня и задавайте вопросы.
Во избежание ненужных сплетен и паники среди сотрудников госпиталя, – Конвей обвел собравшихся многозначительным взглядом, – я предлагаю, чтобы все, что касается настоящего исследования и его объекта, оставалось известно только тем, кто здесь сейчас присутствует, то есть тем, кому хоть в какой-то степени ясно, что именно мы ищем, ну и естественно, сотрудникам старшего звена, которые уже в курсе существующей проблемы.
Чуть позже Хьюлитт понял, что предложение диагноста – не что иное, как прелюдия к его сообщению.
– Хотя маловероятно, что мы обнаружим искомое существо в его естественном облике, – продолжал Конвей, – который в последний раз, когда я его видел, являл собой кусок розоватого прозрачного желе размером с мой кулак – правда, такая окраска могла быть связана с небольшой кровопотерей, произошедшей при изъятии этого существа из тела Лонвеллина...
Хьюлитт решил, что майор O'Mapa – это пожилой мужчина с каменным лицом в форме офицера Корпуса Мониторов, сидевший за большим письменным столом. Рядом с О'Марой стоял Брейтвейт, а напротив устроилась медицинская бригада «Ргабвара». Все, включая Приликлу, были одеты в легкие скафандры. Эмпату пришлось обзавестись антигравитационным устройством, поскольку его крылья были плотно прижаты скафандром. Кроме Нэйдрад, отыскавшей для себя удобное сиденье, все стояли и молча слушали Конвея.
– У нас в свое время не было возможности подробно исследовать этот вирус, – пояснил Конвей. – Поскольку он является разумным созданием, нам требуется его разрешение на проведение скрупулезного и, вероятно, небезопасного исследования. В нашем распоряжении имелся единственный канал связи – эмоциональное излучение вируса, благодаря которому поступила точная информация об испытываемых им чувствах, но, увы, никаких клинических сведений. Когда Лонвеллин настоял на том, чтобы его личного врача ему безотлагательно вернули, произошла реабсорбция вирусной массы через слизистую оболочку ротового отверстия за восемь и три десятых секунды. За исключением наличия двух источников эмоционального излучения и увеличения массы тела Лонвеллина ровно настолько, сколько весил сам вирус-целитель, больше ничто не указывало на присутствие целителя внутри носителя.
Между тем теперь нам надо обнаружить этого необнаружимого паразита, – вздохнул Конвей, – и притом быстро. Речь идет о разумном существе, которое до сих пор пыталось приносить пользу, хотя в случае с Хьюлиттом эти попытки вызвали длительные физические и психологические аномалии. Мы не можем позволить существу, способному преодолевать
Конвей умолк, обвел взглядом всех присутствующих и ненадолго задержал его на Хьюлитте. Когда он заговорил вновь, голос его прозвучал спокойно, однако излучаемые им эмоции заставили Приликлу ощутимо задрожать.
– Важно, чтобы мы сузили рамки поиска, – сказал Конвей. – Этого можно добиться либо исключением определенных индивидуумов и групп, способных являться потенциальными носителями вируса, либо путем сосредоточения наших усилий на поиске вероятностей. Сотрудники Отделения Психологии уже занимаются изучением больничных сплетен в надежде на то, что им удастся выловить слухи о каких-нибудь пациентах, у которых на фоне проводимого лечения наступило внезапное ухудшение, или о тех, у кого, напротив, наступило улучшение без видимых причин. Психологи будут передавать нам поступающие сведения для того, чтобы мы незамедлительно приступали к клиническому обследованию таких пациентов. Однако в госпитале и ухудшение, и улучшение состояния больных случается и без помощи нашего разумного вирусного друга.
Скажите, – обратился к Хьюлитту Конвей, – у вас как у бывшего носителя вируса с длительным личным опытом, так сказать, общения с этим существом есть какие-либо предложения, которые могли бы нам помочь?
Будучи единственным непрофессионалом в кабинете, Хьюлитт удивился, что первый вопрос был адресован ему. Он гадал – то ли диагност Конвей проявляет вежливость, то ли пребывает в полном отчаянии.
– Но ведь я даже не знал, что вирус живет во мне, – пробормотал Хьюлитт. – Мне очень жаль.
Тут впервые подал голос О'Мара:
– Что-то вы знать должны, хотя можете и не понимать, что вам что-то известно. Случалось ли вам ощущать какие-то мысли или чувства, которые представлялись вам в момент их ощущения чужими? Случалось ли рассматривать людей, предметы или события с точки зрения как бы не своей? Не припомните ли странных или страшных снов, собственного нетипичного поведения? Вирус целиком оккупировал ваше тело, но при этом был физически не обнаружен, но ваше сознание или хотя бы подсознание должно было догадываться о его присутствии. Есть ли у вас какие-нибудь воспоминания такого рода? Подумайте как следует.
Хьюлитт покачал головой:
– Большую часть времени я чувствовал себя очень хорошо, но порой злился, когда недомогал, а мне никто не верил. Теперь я знаю, почему со мной происходило такое. Но ведь это... существо находилось внутри меня почти всю мою жизнь, поэтому я и не знаю, как бы я себя почувствовал, если бы оно исчезло. Как видите, толку от меня маловато.
– Вы не слишком хорошо подумали, прежде чем ответить, – сухо отозвался О'Мара.
– Друг Хьюлитт, – проговорил Приликла, разделивший с бывшим вирусоносителем чувство смущения и обиды и пожелавший эти чувства унять, – мы понимаем, что заданный вам вопрос не слишком оправдан, поскольку вирус-целитель не поддается обнаружению по самой своей природе. Но подумайте вот о чем. Больше двадцати лет внутри вас обитало существо, обладавшее способностью к чтению вашего генетического кода. Это существо, после того как вы смертельно отравились, получили серьезнейшие травмы после падения с дерева и во время авиакатастрофы, вернуло вам полное здоровье. Вероятно, это происходило как следствие того, что вирус стремился сохранить жизнь себе, что его эволюционные императивы диктовали ему необходимость существовать внутри здорового и долгоживущего носителя. Не исключено также, что ваш друг получает радость и удовлетворение, адаптируясь к новым формам жизни. Но может быть, здесь есть и нечто большее. Возможно, таким высокоразвитым разумным существом движет вовсе не эгоизм, а благодарность, справедливость, альтруизм. Вирус-целитель откликается на ваши эмоции – по крайней мере на простые и сильные, хотя чувства, которые вы испытали в период полового созревания, по всей вероятности, очень обескураживали целителя – обескураживали не меньше, чем вас. Кое-какие из охвативших вас в свое время чувств, вроде сострадания к умирающему котенку и к пациентке Морредет, целитель понял настолько хорошо, что сумел оказать медицинскую помощь этим существам.