Космический ветер
Шрифт:
– Все верно, – с усмешкой сказал хозяин ушей, и смешинки в его глазах стали еще более заметными, – я действительно слышу на разных диапазонах, в том числе и на тех, которые не доступны простому человеческому уху. И даже такие звуковые колебания как ультра-или инфразвук улавливаю.
– У вас есть еще вопросы? – с раздражением спросил клыкастый тип.
– Нет, – ответила Лана, – а у вас?
– И ты не хочешь поинтересоваться об особенности дрола Рейта? Или ты его испугалась? – спросил блондин. А его глаза засветились еще ярче. И лучиков возле глаз стало еще больше.
– Да нет, – сказала Лана, – он и так продемонстрировал все свои способности сразу. Я думаю, если бы захотел напугать, он не просто бы клыки выпустил, он еще бы и морду зверскую сделал. А так
Не скажешь же им, что после вчерашней вечеринки, ее не напугаешь ни когтями, ни клыками, и тем более ушами. Что сейчас все ее мысли сконцентрированы только на одном желании. Стакан воды. И хотелось, чтобы быстрее все закончилось и помчатся на встречу к исполнению желания. А может набраться смелости и выпросить у ректора воду. Перед ним как раз стоял графин с благословенной жидкостью.
Оба блондина рассмеялись, а у брюнета лишь дернулся уголок губ.
– А вы согласитесь учиться за границей, за очень далекой границей, и ездить домой у вас получится очень редко? – снова задал вопрос брюнет, – Это может быть не очень удобно.
«Наивный, – подумала Ланка, – да у нас в России везде учиться неудобно, если ты не москвич и не учишься в Москве. Что бы съездить домой, ей за билеты столько денег приходиться платить, что дешевле за границу слетать на неделю с питанием «все включено», чем в один конец домой. Притом, билеты на самолет и поезд, стоят почему-то одинаково. А стипендия крошечная. Ее хватает только на проездной, чтобы добраться от общежития до университета. Люди, которые утверждали размеры стипендии, а она у Ланки еще и повышенная была, думали наверно, что студенту пищи духовной достаточно, и все поголовно студенты сироты. То есть домой им тоже ездить не надо. Вон у них на курсе, почти все, вместо того что бы грызть гранит науки, по вечерам устраиваются на работу и допоздна вкалывают, а потом на лекциях отсыпаются».
– Конечно соглашусь, – отмерла Ланка, – я надеюсь стипендия у вас будет? Что бы мне хоть на канцтовары хватало.
– Будет, будет, – рассмеялся ушастый блондин, – и на канцтовары хватит и на личные нужды. Тем более пока вы будете учиться в нашей академии, вы будете полностью всем обеспечены. Да и канцтовары вам покупать не придется, они тоже будут вам выдаваться.
– Тогда в чем вопрос, – сказала Лана,– я согласна.
– Если согласна, и у тебя больше нет вопросов или пожеланий, иди собирай вещи и в два часа дня ты должна быть здесь вместе с вещами. Уезжаем сразу.
– Есть, – не выдержала Лана.
– Что есть? – спросил брюнет, кажется его зовут дрол Рейт.
– Пожелание, – выдала Лана.
– Какое? – насторожено спросил он.
– А можно стаканчик водички. Пить сильно хочется, – сказала Лана и тяжело вздохнула.
Громовой хохот раздался в кабинете. Заулыбался даже ректор, хотя все это время сидел с сердитым выражением лица. Он налил стакан и протянул его Лане.
– Да, Свазенина, можешь ты удивлять, – заметил он.
Лана вынырнула из воспоминаний, привычно скользнула глазами по мониторам, контролируя ситуацию на пристыкованной к транспортнику научной станции. И уже хотела опять расслабиться и дальше предаваться воспоминаниям, но что-то ее насторожила. Она села поудобней и еще раз внимательно посмотрела на то что транслируют ей камеры со станции. Почувствовав ее движение, открыл глаза и Эр.
– Что-то случилось? – задал он вопрос девушке.
– Да пока не разобралась, показалось что-то, но что не пойму, – ответила Ланка.
Услышав голоса соседей к ним ближе подвинулся техник Хортор. За год службы в одной команде и в одной смене, они стали лучшими друзьями. Многих удивляла дружба обыкновенной земной девушки с долихостемом. Смотрелись они рядом конечно сказочно. Невысокая, по галактическим меркам Ланка, и просто огромный, даже для долихостемов, со свирепым выражением лица Хортор. Лана была чуть выше его пояса. Но за внешней свирепостью и откровенно страшным лицом, скрывался очень добрый и отзывчивый человек. С которым было очень легко и весело. Хортор был, душа компании, певец, музыкант, интересный рассказчик. Участвовавший во многих экспедициях. Он долгое время летал на межгалактических разведчиках. И только недавно перевелся на транспортник, что бы немного отдохнуть от приключений. В букмоле все оживало, как только эта парочка появлялась. Ланка научила Хортора многим песням и романсам ее мира, и они вдвоем устраивали целые музыкальные вечера. Исполняя произведения и соло, и на два голоса. Хортор обладал уникальной памятью, если он один раз услышал песню, он ее уже не забудет. А Ланка еще в детстве закончила несколько классов музыкальной школы по классу гитара. И этот инструмент, подаренный ей друзьями на день рождения, был ее неизменным спутником уже несколько лет. Только в академии она его почти не доставала, некогда было, а на корабле, на посиделках в букмоле, она с друзьями отводила душу исполняя весь репертуар своего мира. Хоротор, так же, как и Еж, воспринимал Ланку, как младшую сестренку и очень ревностно относился к всем представителям мужского пола, пытавшимся ухаживать за ней, всем своим видом распугивая возможных ухажеров.
– Верни картинку назад, – попросила Ланка Хортора, -что-то насторожило.
Хортор не задавая лишних вопросов, на запасной экран вывел картинку коридора перед лабораториями пристыкованной к кораблю научной станции. Вроде ничего особенного. Прошел Корнеевич, так же, как и Лана землянин. Профессор. Ученый-биолог. Необыкновенно добродушный и очень умный человек. Полностью погруженный в науку. Поговаривали, что он с Земли фактически сбежал, встретившись с федератами. Как только они пообещали ему свою лабораторию, неограниченный доступ ко всем научным знаниям вселенной и полную поддержку в его любых изысканиях. Для него все остальное перестало существовать. Он напоминал Ланке героя одного из приключенческих романов Жюль Верна – Паганеля. Такой же рассеянный, много знающий и очень добрый. Он мог просто стоять разговаривать, в какой-то момент замереть и стремительно убежать в сторону лаборатории, шевеля губами на ходу. Мог пройти мимо полностью погруженный в свои мысли, не замечая ничего и никого. Да и внешне он подходил под описание ученого-чудака. Высокий сухощавый человек с очень умным, добрым лицом и веселым нравом. С Ланой у них были очень хорошие отношения. Тем более были общие воспоминания, связанные с Землей. Лана совершено искренне любила этого чудака, его рассказы о жизни на Земле и о его работе. Ей импонировала его любознательность ученого и безграничная любовь к науке.
За Корнеевичем прошли еще два сотрудника станции и коридор опустел. Вроде ничего необычного, но ведь что-то насторожило.
– Верни еще раз картинку, – снова попросила Лана Хортора.
Опять ей показали, как проходит Корнеевич, чуть отстав от него за ним шли два сотрудника.
– Лана все нормально! – резюмировал Хортор.
– Ненормально, – сердито отрезала Лана. – Эр ты Корнеевича давно знаешь, ты когда-нибудь его испуганным видел?
– Не видел, – абсолютно спокойно ответил Эр. – Это не его состояние. Таким эмоциям он не подвержен.
– А вот посмотрите на экран. Он идет и оглядывается и вид у него явно испуганный. Дай, пожалуйста, следующую картинку где он сейчас находится.
– Он зашел в общественный туалет. Лана ты же не будешь подглядывать? – с ехидством поинтересовался Хортор.
– Буду, давай картинку туалета и куда пошли эти двое?
– Камер в кабинках нет, но эти двое вломились в туже кабинку, что и профессор, – в голосе Хортора пропал и сарказм, и веселость.
– Эр биологический скан Корнеевича быстро сделай, – попросила Ланка.
– Уже делаю, – в голосе Эра тоже прорезались тревожные нотки.
– Что это? Что происходит?
На экране сканирования было видно, что тело Корнеевича лежит на полу и его биологический фон меняется прямо на глазах. Показатели резко изменились. Пошел процесс мутации с изменением всех жизненно важных органов. Молекулы ДНК разрушались и их заменяли абсолютно новые молекулы, несущие новую генетическую информацию, в результате которой тело и мозг профессора полностью становились новыми.