Космодесант: Ангелы Смерти
Шрифт:
Впереди над развалинами вздымалась разбитая эстакада, заваленная мёртвыми изувеченными телами. Впереди бежали его серые братья, мелькали в тенях, пригнув головы, и стреляли из болтеров. Рагнвальд шёл размеренно, чувствуя, как под сапогами поддаётся сухая, словно угли земля. Его ждал наполовину заваленный обломками «Носорог». Разбитые гусеницы застыли, а из труб валили клубы дыма. Отделение Лоэра бросило подбитый транспорт и ринулось на врага, и потому другие решат, будет ли «Носорог» спасён или растерзан.
Его дух был невредим. Рагнвальд чувствовал, как запертый
А затем он услышал это — урчание, рык, шелест шерсти, скрежет натянутой шкуры.
Рагнвальд выхватил громовой молот и бросился назад, прочь из тени «Носорога», но враг уже был рядом. Из клубящегося дыма вырвалась фигура в красных доспехах, кричащая на бессмысленном, безумном языке. Рагнвальд увидел проблеск медной чеканки, жуткие бронзовые челюсти и цепной топор, жужжащий словно рой насекомых.
Они сшиблись. Тяжёлый, сильный взмах молота прошёл мимо цели, а цепной топор рассёк воздух, впиваясь в выставленную вперёд серворуку Рагнвальда. Клыки погрузились в металл, и воин ощутил боль так, словно они грызли его плоть. Рагнвальд оступился и рухнул на землю, предавшую его своей неровностью.
Линзы расколотого шлема чемпиона вспыхнули, словно сверкающие от радости глаза, и он прыгнул вперёд, обрушивая топор.
Зверь прыгнул, бросился на Олвара. Он видел лишь приближающуюся стену плоти и тёмной как полночный мрак шерсти.
Олвар отшатнулся, и сердце его сжалось от страха. Челюсти зверя широко распахнулись, брызнула жёлтая слюна. Зверь был огромен, высотой достигая плеча человека, поджар и сутул, длинная морда вздымалась, словно утёс на склоне хребта. И он бежал к нему, скользя лапами по замёрзшим неровным камням.
Олвар стоял. Он ждал до последнего мгновения, ждал, пока его не обдало запахом жёваного мяса из пасти зверя.
И тогда он ударил. Топор врезался в череп зверя, тяжело ударил по кости. Олвар оттолкнулся и прыгнул, уходя с пути мчащейся на него груды мускулов.
И ударил вновь, тяжело замахнувшись топором, глубоко погрузил его в плоть. Рычащий зверь обернулся и метнулся вперёд, желая впиться челюстями в ногу Олвара. Уже прыгая, тот ударил ещё раз, рассекая сухожилия зверя.
Но волк продолжал наступать, скрежеща зубами, пытаясь повергнуть воина. Он был быстрее, сильнее, крупнее, бесстрашней. И вот Олвар поскользнулся на грязном снегу, а зверь настиг его, сомкнув клыки на ведомой ноге.
Олвар закричал — сдерживаясь, чтобы не взвыть от боли — и ударил вновь. Кровь зверя и воина слилась в жарких челюстях. Движения Олвара были резкими, суматошными, выдающими ужас. Потяжелевший топор выскальзывал из пальцев.
Скалящаяся, рычащая морда тянулась к Олвару. Золотые глаза вглядывались в него. Слюна из пасти капала на обнажённую грудь. Олвар завыл от ярости и с силой метнул топор.
Но цепные клыки так и не нашли цели. Нечто
Рагнвальд поднялся и направился к изувеченному телу. Он смотрел на зверя — поджарого и сутулого, с длинной мордой, вздымающейся, словно утёс на склоне хребта. Металлом сверкали его бока, а одна нога опиралась на поршни, покрытые проводами.
— Довольно, — приказал хозяин, и зверь отпустил добычу.
Рагнвальд встал над поверженным чемпионом, корчащимся в луже тёмной крови. Он замахнулся громовым молотом и опустил его, расколов багровый шлем, сокрушив бронзовые челюсти. Движение прекратилось.
Зверь стоял рядом, вздрагивая от охотничьей злобы, кровь струилась по его челюстям, а осколки брони застряли в перемазанной пеплом шкуре.
Рагнвальд помнил, как убил его. Помнил, как тащил тяжёлый горячий труп до железной горы. Тогда он был кем-то другим, но это было века назад, и что толку вспоминать, каким был растаявший лёд?
Он потянулся к загривку волка и провёл пальцами вдоль густого меха. Зверь зарычал и потёрся о доспехи. Потребовалось время, чтобы воссоздать его — годы работы в кузне под бдительным надзором скрывавшихся под масками учителей. Теперь зубы зверя стали железом, хребет — адамантием, а глаза — красными сферами сенсорных узлов.
Теперь зверь стал лучше. Он был его первым и самым любимым творением.
— Вперёд, — зарычал Рагнвальд. И тогда зверь и его хозяин скрылись во мраке.
Фил Келли
ЖЕЛЕЗНАЯ ДУША
Словно сердце умирающего в катакомбах беспорядочно мерцали люмены. Они отбрасывали тени на своды и колонны, освещая живописную картину из разорванных трупов и разбитых камней. Свет сочился из разбитых глазниц встроенных в стены однозадачных сервиторов. Их крепкие сухожилия дёргались, а с губ срывалось в ночь неразборчивое бормотание бессмысленного нечитаемого кода.
Держа наготове болт-пистолет Ятрак Кожерукий вышиб разбитую дверь и проверил жизненные показатели. Он принюхался, шагнув во мрак. Даже без потерянного вчера в десантном рейде церемониального шлема было легко узнать следы нападения червя-тиранида. Ятрак гордился тем, что два долгих века службы волчьим жрецом не притупили его чувства.
Покрытый черепицей белый пол хранилища проломил землеройный организм размером с магнопоезд. Оставленную зверем дыру окружали тела убитых боевых братьев, и одно из них принадлежало Двуяку, брату Ятрака по стае. Волчий жрец покачал головой, видя изувеченное бледное тело своего грубоватого старого друга, лежащего в луже собственной крови. У дальней стены, рядом с жужжащим банком когитаторов, на силовой установке валялась верхняя половина дредноута, мерцающая сигналами тревоги.