Космоолухи: до, между, после
Шрифт:
– Слушай, я понимаю, что тебе эта война на фиг не упала, но деваться-то некуда – ни тебе, ни мне! Надо взорвать этот чертов ракетный комплекс, иначе нам обоим хана: я в лесу сдохну, а тебя утилизируют, как Эдик обещал! Ну так давай поможем друг другу,
Олег осознавал, что, кажется, вконец рехнулся, но с той же горячечной искренностью пилот подбитого истребителя умоляет двигатель: «Ну же, родной, не подведи, дотяни до базы!»
– Если мы выберемся отсюда живыми, клянусь, получишь пять… нет, десять банок сгущенки! Понял?
Киборг выслушал его, не моргая, и ожидаемо среагировал на последнюю «информативную» часть:
– Хорошо.
Олег торжественно протянул ему ладонь. Рыжик добросовестно ее осмотрел и, не обнаружив в ней какого-либо предмета, снова уставился хозяину в лицо.
– Когда люди о чем-то договариваются, они пожимают друг другу руки. Вот так. Мля-а-а-а!!!
Ладонь киборга, сперва неподвижная, как у манекена, резко стиснула пальцы.
– Пожимают, а не сплющивают! И сразу отпускают! – Олег помотал кистью и криво усмехнулся. – Хорошо еще, что я тебя поплевать на нее не попросил… Ладно, будем считать, что это символизирует серьезность намерений. А теперь давай начинай обыск квадрата, как положено!
– Приказ принят к исполнению.
Киборг
– Не «приказ принят к исполнению», а «слушаюсь!». Или «есть, командир!».
– Понял.
– Хотелось бы верить… – вздохнул парень.
Все-таки не зря они сожрали тушенку. Есть хотелось по-прежнему, но сил ощутимо прибавилось – по крайней мере, у Олега.
И они еще оставались, когда Рыжик нашел свежий след.
Какого черта киборга понесло в овражек, парень не понял – Рыжик часто закладывал бессмысленные, на человеческий взгляд, петли, видимо проверяя подозрительные шорохи. Лезть за ним Олег не собирался, остановился на краю, досадливо высматривая, что он там делает, но не одергивал. Договорились же!
– Обнаружены следы многократного пребывания вражеских объектов.
– Где?!
Парень полусбежал-полусъехал по глинистому склону и хлюпнулся в неглубокий ручей с выглаженным водой дном. Но посреди него лежал большой плоский камень, на котором даже Олег смог различить несколько отпечатков сапог – от почти стертых до только-только засохшего свежака.