Кость бледная
Шрифт:
Райерсон тряслась в своей меховой куртке, пока автомобиль без опознавательных знаков катился по изогнутой полосе асфальта к подъездным воротам. Стемнело, а окна седана были тонированными, но ей не нужно было заглядывать внутрь, чтобы понять, кто находится на заднем сиденье. Джил перекинула окурок через перила и вернулась в здание.
Патрульный Лукас Бристоль стоял у своего стола в вестибюле, глядя вдоль узкого коридора, который вел к въезду. Когда вошла Райерсон, он мельком посмотрел на нее. Его совсем еще детское лицо покраснело от холода. Лукасу было двадцать два, но на первый взгляд ему можно было дать не
– МакХейл и Суинтон вернулись из Анкориджа, – сообщила детектив младшему коллеге.
– С тем парнем?
– Да. С ним, – кивнула она, догадавшись, что речь шла о Мэллори.
– Я думал, что его будут держать в Анкоридже.
– Капитан передумал.
Это была не совсем правда: Райерсон заранее знала, что Дин Эрикссон планировал разместить Мэллори в Фэрбенксе. Перевод подозреваемого в «Анкоридж Риджинал» из гораздо более близкого «Фэрбенкс Мемориал» – это был продуманный обманный ход, предпринятый капитаном. Журналисты ошибочно предположили, что Мэллори после выхода из больницы будут держать в Анкоридже, а не повезут обратно в Фэрбенкс, находящийся в трехстах пятидесяти милях.
– А, – отозвался Бристоль, и Райерсон показалось, что он несколько разочарован, хотя она и не поняла почему.
Когда въездные ворота открылись, молодой патрульный уставился на почти разложенный карточный пасьянс на своем столе. «Нет, он не разочарован, – подумала Джилл, наблюдая за Бристолем. – Не знай я его так хорошо, сказала бы, что он напуган».
Вошли МакХейл и Суинтон с красными от холода лицами, сопровождая сгорбленную, семенящую фигуру Джозефа Мэллори. Если бы не ремонт в дальнем конце тюремного блока, они доставили бы Мэллори туда прямо от ворот, не пересекая эту часть отделения полиции. Если бы ремонт закончился по графику – другими словами, несколькими неделями раньше, – Лукас Бристоль никогда бы не увидел МакХейла и Суинтона, ведущих в камеру Джозефа Мэллори.
– Там снег пошел, – произнес МакХейл, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Ненадолго, – отозвался Суинтон, и у Райерсон сложилось впечатление, что эта тема обсуждалась большую часть пути из Анкориджа.
Она наблюдала, как они ведут Мэллори через вестибюль к большой стальной двери, которая закрывала вход в «Рвотную аллею», как парни называли коридор приемника-распределителя. На плечи Мэллори была накинута одна из запасных полицейских курток, которая казалась слишком тяжелой для этого исхудавшего мужчины. Когда они проходили мимо, Мэллори повернул голову к Райерсон, длинные немытые волосы, зачесанные вперед, закрывали его глаза, а лысина отражала свет люминесцентных ламп. Борода Мэллори напоминала клубок засохших сорняков. Джилл оглянулась на Бристоля, тот не спускал глаз с МакХейла и Суинтона, уводивших подозреваемого в «Рвотную аллею». Даже когда стальная дверь захлопнулась, он продолжал смотреть в ту сторону.
– Ты в порядке, Бристоль? – спросила Райерсон.
– А? – он резко дернулся и перевел взгляд на нее. – Чего?
– Не важно. Кофе есть?
– Э, да… Да. Полбанки.
– Замечательно. Где Джонсон?
– Метнулся в «Макдональдс».
Она кивнула на закрытую дверь «Рвотной аллеи».
– Его перевезут в Спринг-Крик в Сьюарде, как только там появится место, – сказала Джилл, надеясь, что эта информация немного успокоит Бристоля. – Совсем скоро это будет их проблемой.
Лукас
Райерсон проскользнула в кухонный закуток и откопала в шкафу чистую кружку. На ней было написано: «Глупость – не преступление, так что вы свободны». Детектив налила в кружку кофе и поставила в микроволновку, чтобы подогреть. Джилл продрогла до кончиков пальцев. Половина коллег уже заболела, и она тревожилась, что может оказаться следующей в очереди за гриппом. «Мне просто нужно немного поспать, вот и все. Хорошенечко выспаться ночью. Гонять несколько дней на скорости сто десять миль в час никому не пойдет на пользу».
Пока она пила свой кофе, ей внезапно вспомнилась та… штука… из кофра в подвале Мэллори. Они с МакХейлом довольно быстро выбрались оттуда, но запах уже успел заползти в ее ноздри и засесть в голове. Вернувшись вечером домой, Джилл сорок минут отмокала под горячим душем, словно это могло смыть воспоминания о вони.
Изголодавшись по компании, она вернулась в вестибюль. Бристоль, сгорбившись над столом дежурного, стучал по кнопкам на клавиатуре компьютера.
– А те тела, что были найдены там, на холмах, – произнес парень, не отрываясь от экрана. – Это правда? Про отрезанные головы.
– Да, – сказала Райерсон, – я еще не скоро это забуду.
– Посмертно отрезанные или?..
– Ну, об этом мы не узнаем, пока не получим ответ от медэкспертов из Анкориджа.
– Боже. Кто ж такое делает?
Райерсон не ответила. Она прихлебывала кофе, прислонясь спиной к стене, и старалась не думать о той жуткой находке в пароходном сундуке. Криминалисты упаковали ее целиком в мешки для опасных веществ и унесли, будто ядерную бомбу.
– Вы что-нибудь знаете о том месте? – спросил Бристоль.
– О каком? – в голове у Джилл был туман.
– О Дредс Хэнде.
– Не очень много. Просто старый шахтерский поселок. Там таких с полдюжины.
Но ей вспомнились деревянные кресты, воткнутые в землю, и странный ребенок в меховой маске, который стоял на обочине дороги и махал вслед ее машине.
– Моя родня по матери из Ненаны [9] , – сказал Бристоль, выглядывая из-за ноутбука. – Мои дяди и кузены раньше ходили на охоту и рыбалку в том направлении – называли это «пройти над Хэндом». У меня была тетя, которая рассказывала нам страшилки о тамошних лесах. Говорила, что в лесу водятся призраки, а сам город – скверное место. Говорила, что на земле бывают такие скверные места – темные пятна, вроде синяков. И Дредс Хэнд – одно из них.
9
Город на Аляске, в 86 км юго-западнее Фэрбенкса.
– Кроме шуток? – Джилл уставилась на свое отражение, дрожащее на поверхности кофе.
– Она говорила, что там водится дьявол, – продолжал Бристоль. – Называла его полуденным дьяволом. А дядя Отто говорил, что это живые мертвецы. «Коснется тебя такая штука, и тронешься умом».
– Веселый парень, – заметила Райерсон.
– У меня был двоюродный дед, который отправился туда на охоту, а в итоге покончил с собой, – сказал Бристоль.
Райерсон посмотрел на него:
– Да?
– Суицид. Сунул в рот дуло своего ремингтона.