Костёр в ночи
Шрифт:
— Я могу тебе как-то помочь? — спросил я вместо этого.
— Ты мне уже очень помог. Тем, что понял.
— И всё-таки...
— Не отходи далеко, ладно? — Она сжала мне руку и заглянула в глаза. — Я поправлюсь. Обещаю. Мне есть ради чего жить.
Я только кивнул. Не сделал попытки поцеловать её — понял, что сейчас это будет неуместно. Повернул голову, раскрыл рот, чтобы позвать Авеллу, но не успел.
— Сэр Ямос! — долетел до нас издалека её голос. — Госпожа Тавреси! Бегите скорее сюда, я кое-что нашла!
Авелла звала так, что можно было подумать всё, что угодно. Например, что она отыскала в листве золотое колечко. Или увидела воткнутый в землю факел. Или таинственную пещеру, из чёрного отверстия которой несёт смертью и тленом. Однако когда мы добежали до места, где стояла Авелла, помахивая догорающей веткой, все предположения оказались неверными. Ну, кроме замаха смерти и тлена.
— Вот дрянь! — воскликнула Натсэ.
Авелла рукавом платья закрывала нос, чтобы не дышать ядовитым воздухом. Она стояла на краю глубокого оврага, дно которого устилали останки. Первой в глаза бросилась лошадиная голова. От туши мало что осталось — её сильно разодрали и обожрали — однако голова была вполне узнаваемой, хоть и с признаками разложения.
Смирившись с этим печальным зрелищем, взгляд начинал замечать больше. Например, кости, в изобилии валявшиеся в овраге. Лошадиные, ещё какие-то — вот уж в чём я никогда не разбирался, так это в костях. Ну, разве что по черепам можно было бы сориентироваться, но все черепа тут были основательно раздроблены. Кроме, разве что, вот этого...
— Человек? — прошептал я.
— Ребёнок, — резко ответила Натсэ. — Лет десять-одиннадцать. Их тут ещё трое таких.
Её взгляд профессионально оценивал раскинувшееся внизу царство смерти. Кажется, она даже отвлеклась от мыслей об Искаре. Кто бы что ни говорил, а приключения нам всем и вправду были нужны. Пусть даже такие страшные и непонятные.
— Их пожрали лягушки. — Натсэ присела на корточки, всматриваясь, и я внутреннне напрягся, боясь, что она сейчас спрыгнет. — Но почему здесь? Не в их повадках кушать каждый день в одном и том же месте. К тому же здесь слишком сухо.
— Они перемещаются с туманом, — подала голос Авелла. Она что-то наколдовала с Воздухом, и дышать стало легче. Ветер относил смрад в сторону. — Когда туман — всегда влажно.
— Ага. Но вот та лягушка, что сегодня пробралась в трактир с туманом, никуда инспектора не потащила, а обожрала на месте.
— Меня одна утаскивала, — напомнил я.
— В тебе они чувствовали стихию, из-за которой нарушен баланс. И вообще не знали, что с тобой делать, ты им все инстинкты сбил. Сейчас они точно так же сходят с ума, танцуя вокруг факела. Может, с голодухи передохнут — неплохо было бы. Даже этот твой Гетаинир рассказывает, что они приходят и выедают поселение полностью. А не тащат жратву к столу.
Помолчав, Натсэ добавила:
— Детей убили, прежде чем съёсть. У двоих черепа проломлены, третьему шею сломали, четвёртый — не знаю...
Догорела ветка, и Авелла бросила её остатки вниз, будто исполняя некий погребальный ритуал магов Огня. В ветке уже не было смысла. Туман рассеивался, и тусклый осенний свет, пусть нехотя, но пробирался сквозь костлявые кроны деревьев. Мы молча смотрели, как гаснет пламя на гниющей лошадиной туше.
— А лошадь не доели, — задумчиво произнесла Натсэ. — И она — самая свежая...
— Что ты хочешь сказать?
— Пока — понятия не имею. Могу только предположить. Это место смахивает на ловушку. Капкан для лягушек.
— Но там нет лягушачьих трупов, — заметил я.
— А их не убивать пытались. А ловить.
Я содрогнулся. Зачем может понадобиться ловить таких чудовищ? В местный зоопарк, что ли?
— Место неплохое. Над оврагом кроны почти смыкаются. Можно закрепить сеть, или что-то вроде. Есть где спрятаться. Опять же — на дерево залезть, в случае чего. Лягушки высоко прыгают, но лазать — это не к ним. А вот это... Вот это интересненько.
И случилось то, чего я боялся. Натсэ — легко и бесшумно, будто ночная тень, — слетела в овраг.
— Какой ужас, фу, немедленно уходи оттуда! — вскрикнула Авелла.
Натсэ, не обращая внимания, склонилась над кучей костей, поворошила их подобранной тут же палочкой и что-то подняла.
— Узнаёшь, Морт?
— Нет, — честно сказал я, вглядываясь в наполовину разбитый стеклянный шарик.
— Уверен, что не видел такого?
— Какого? Стеклянных шаров?
— Я видела, — сообщила Авелла. — И даже делала. Это простейшая поделка на самом-то деле. Так духи хранят. На стекле рисуется руна, и если её коснуться, то шарик разбрызгивает то, чем его наполнят.
Натсэ повернулась к нам. Глаза её как-то недобро сверкнули. Потом она выскочила. Подобный трюк в её исполнении я уже видел — когда мы пробирались в резиденцию Герлима. Сейчас она точно так же, едва касаясь отвесной стенки оврага, буквально взлетела к нам.
— Делала, говоришь? — спросила она у Авеллы. — А для кого?
— Для себя, — с недоумением сказала Авелла. — Для кое-кого из девчонок в академии.
— Для брата, — подсказала Натсэ.
— Как ты узнала?!
Фыркнув, Натсэ закатила глаза и обратилась уже ко мне:
— Помнишь, когда ночью тебя похитил Зован? Ну, когда ты только что переехал в общежитие.
— Забудешь такое...
— Меня тогда усыпили. Ты ещё говорил, как кто-то из тех придурков хвастался, что, мол, «два раза брызнул», или как-то так. Видимо, вот из такого шарика, в котором были отнюдь не духи, а сонное зелье.
Натсэ поднесла круглый осколок к лицу и понюхала.
— Как и здесь, — резюмировала она. — Любопытные дела творятся в Дирне...
Я услышал судорожный всхлип и повернулся к Авелле.