Кости холмов. Империя серебра
Шрифт:
Арслан и его преемник Джебе прибыли позже остальных. На избранника Арслана присутствие такого количества вождей монгольского народа как будто не произвело впечатления. И когда Арслан знаком предложил ему сесть, новичок кивнул всем собравшимся с таким видом, словно имел полное право здесь находиться. Военачальники посмотрели на Джебе без особого интереса, зато Арслана приветствовали радушно, безразличное выражение сменилось улыбкой признательности. Все знали, что он останется в родных степях. Арслан уже погрузил вьючные мешки с вещами на трех кобылиц и трех жеребцов и вскоре
Светясь от гордости за отца, Джелме счел своим долгом уступить тому свое место. Оба мужчины обменялись взглядами, и, хотя они ничего не сказали друг другу, Арслан тоже как будто был тронут проявленным уважением.
Когда в юрту вошел Чингис, мужчины остались сидеть, но все же немного выпрямили спины. Хан расположился на куче седел и одеял напротив входа и велел слуге подать чашу козьего молока. Хотелось хоть немного успокоить желудок.
Дождавшись, пока хан допьет молоко, Арслан начал речь:
– Повелитель, позволь рекомендовать тебе человека, которого ты назвал Стрелой.
Чингис посмотрел на новое лицо, отметив ширину плеч Джебе. Халат был раскрыт на голой груди, и красноватая кожа, натертая бараньим жиром, светилась здоровьем. Даже сидя у хана в юрте, Джебе, казалось, не терял бдительности и был готов в любой момент вскочить на ноги, если бы это потребовалось. Это был прирожденный воин. Рядом с ним Чингис почувствовал себя стариком.
– Добро пожаловать в мою юрту, Джебе. После того, что о тебе говорил Арслан, ты всегда будешь желанным гостем в моем доме. В ближайшие дни тебя проверят. Не забудь, что своими делами ты должен прославлять его имя.
– Не забуду, повелитель, – ответил Джебе.
Его самоуверенность не вызывала сомнений, и как только Чингис отвел взгляд, Хасар чуть заметно ухмыльнулся.
Чингис глубоко вздохнул и положил руки на колени. Как и все остальные, хан хорошо знал, что сегодняшняя их встреча перевернет мир, и наслаждался этой тихой минутой, пока военачальники ждали, когда он начнет говорить.
– После того как вы покинули меня, чтобы закончить осаду Яньцзина, я отправил посланцев в далекие земли. Некоторые из них вернулись с дарами и товарами и заключили от моего имени договоры о союзе с правителями дальних стран. На других напали, а некоторые не вернулись вообще.
Хан замолчал, но никто не нарушал тишины. Затаив дыхание, полководцы внимали каждому слову человека, который собирался отправить их на разорение чужих земель, как волков на охоту. Весь улус знал, что приближается война, и быть первыми, кто узнает об этом в подробностях, было приятно.
– Одна группа посланцев побывала в западных странах, что лежат в двух тысячах миль от нас. Вернулся только один. Остальных вырезали, как скот. Сначала я не придал этому большого значения. Еще недавно в наших собственных землях с дозорным отрядом могло расправиться любое племя, встретившееся ему на пути.
Некоторые из собравшихся, те, что были постарше, согласно закивали в ответ, хотя Субудай и Джебе едва ли помнили те времена.
– Вернувшийся посланец поведал мне, что правитель той страны зовется шахом Ала ад-Дином Мухаммедом, – с трудом выговорил Чингис, потом кивнул на Тэмуге. – По совету брата я отправил к шаху посольство из ста воинов. Все были хорошо вооружены, хотя оружие было, скорее, для устрашения. Они добрались до ближайшего города Отрара и встретились там с его правителем. Ему доставили письма с моим посланием к шаху. – Чингис скорчил гримасу при одном воспоминании. – Я ожидал, что он выдаст моих людей или, по крайней мере, скажет, где они. Я называл его «возлюбленным сыном» и вел разговор лишь о торговле и дружбе.
Хан снова уставился на Тэмуге и смотрел на него до тех пор, пока тот не отвел глаза. Ведь не увенчавшуюся успехом идею отправить посольство к шаху подал именно он.
– Городской базар в Отраре – лобное место. Я послал туда трех лазутчиков, чтобы они тайно посмотрели, каким будет прием. – Закипая от гнева, он на миг показал зубы. – В городе стоит двадцатитысячное войско. Моих людей схватили, а письма разорвали на глазах у толпы. – Чингис еще раз одарил Тэмуге недобрым взглядом. – Даже это я стерпел! Этому шаху служит болван, но я думал, что, возможно, он еще одумается и встанет на верный путь. Узнав, что восточнее Отрара есть более крупные города, я послал трех военачальников к самому шаху с требованием, чтобы правителя Отрара связали и выдали мне для наказания, а моих людей отпустили. Но и там меня выставили на посмешище.
Лицо хана побагровело от злости. Военачальники тоже ощутили, как быстро замолотили сердца в их груди.
– Шах Мухаммед прислал мне их головы, – продолжал Чингис, медленно сжимая правую руку в кулак. – Беда произошла не по моей вине, но я молил Отца-небо даровать мне сил совершить справедливое возмездие.
Внезапно вдалеке раздался истошный мужской крик, и все как один вздрогнули и прислушались. Чингис тоже прислушался, потом закивал с довольным видом:
– Это Джучи. Мой шаман занялся его ранами.
Чингис посмотрел на Чагатая, и вопрос невольно слетел с губ второго ханского сына:
– Он пойдет на войну вместе с нами?
Лицо Чингиса стало отрешенным, но он ответил:
– Он убил тигра. И число наших воинов возросло. – Вспомнив о том, как Чагатай преклонил перед братом колено, Чингис нахмурил брови. – Он получит назначение, как и ты, если выживет. Он пойдет через горы Алтая на запад и покажет этим пустынножителям, кому они посмели нанести оскорбление.
– А как же Цзинь? – не удержался Хасар. – На юге Китая есть богатейшие города. Они остались нетронутыми.
На это Чингис ничего не сказал. Он по-прежнему мечтал покорить Южный Китай. Вести свой народ на запад было рискованно, а мысль о том, чтобы послать хотя бы одного из полководцев на разорение извечных врагов, соблазняла. Припомнив численность цзиньского войска, Чингис снова нахмурился. Одному тумену не справиться с миллионами. Неохотно, но хан все же решил, что Китай пока подождет.
– Они никуда не денутся от нас, мой дорогой брат. Ты еще увидишь их, обещаю.
Хасар поморщился и хотел сказать что-то еще, но Чингис его опередил: