Кости холмов
Шрифт:
– В моих мешках нет ничего ценного, – сказал он, потом поднес руку к голове и постучал по ней. – Все сведения – тут.
Ибрагим покраснел, смущаясь оттого, что молодой человек угадал его мысли. Когда привели кобылу, гонец с видом большого знатока осмотрел лошадь. Удовлетворенный осмотром, он заплатил брату Ибрагима даже больше, чем тот запросил. Ибрагим уныло наблюдал за тем, как молодой человек проверяет подбрюшный ремень, удила и поводья. С вершины стены стражник крикнул, что путь чист.
– Я дорого заплатил бы, чтобы послушать твое донесение, – внезапно сказал Ибрагим. К его удивлению, гонец замешкался. – Золотом, – добавил Ибрагим, как только почувствовал в том готовность пойти на уступку.
– Очень хорошо, господин, – ответил Юсуф. – Мне понадобятся средства, чтобы продолжить поиски шаха. Но я не могу долго задерживаться.
Ибрагиму едва ли удалось скрыть свою радость, а гонец передал вожжи стражнику и последовал за Ибрагимом, который направился к ближайшему дому. Войдя внутрь, Ибрагим велел его обитателям покинуть жилище, и те безропотно вышли. Пару мгновений спустя он остался наедине с гонцом и чуть не дрожал от любопытства.
– Вы обещали золото, – тихо напомнил Юсуф.
Возбужденный от волнения, Ибрагим без колебаний достал из-под полы одежды кошель, еще теплый и влажный от пота. Молодой человек взвесил кошель в руке, взглянул с кривой улыбкой на содержимое и спрятал у себя под одеждой.
– Говорю только вам, господин, – продолжил Юсуф почти шепотом. – Нужда заставляет меня развязать язык, но больше ни одно ухо не должно услышать об этом.
– Говори смело, – настаивал Ибрагим. – Никто не узнает об этом.
– Бухара пала, но гарнизон Самарканда одержал великую победу. Войско хана рассеяно. До конца этого года монголы будут ослаблены. Если шах вернется и возглавит верные ему города, то получит головы своих врагов. Еслипридет, господин. Потому-то я и должен найти его как можно скорее.
– Хвала Аллаху, – прошептал Ибрагим. – Теперь я понимаю, почему ты не можешь задерживаться в пути.
Гонец приложил по старому обычаю руку ко лбу, губам и сердцу.
– Я слуга шаха, господин. Да благословит Аллах вас и ваш гостеприимный дом. Мне пора уходить.
После тайного разговора Ибрагим деловито засуетился, возвращаясь быстрыми, уверенными шагами к воротам. Он чувствовал на себе взгляды своих воинов, и даже его глупый брат пялился на него так, будто понимал важность донесения.
Маленькая дверь снова открылась, впустив солнечный свет в мрачный колодец высоких стен. Бедуин поклонился Ибрагиму и вывел лошадь наружу. Дверь затворилась за его спиной, снова загремел железный засов, и гонец пустил лошадь галопом по пыльной земле.
Лишь на закате Юсуф догнал тумен Субудая и Джебе. Откликаясь на позывные часовых, он приехал во временный лагерь монголов. Девятнадцати лет от роду, Юсуф был вполне доволен собой. Он спустился с лошади и поклонился обоим военачальникам. Самоуверенность молодого мусульманина вызвала улыбку даже у Субудая.
– Шах в городе? – спросил Субудай.
– Они сказали бы мне, генерал, – покачав головой, ответил Юсуф.
Субудай недовольно поджал губы. Шах и его сыновья были неуловимы, словно горные духи. Монголы преследовали их до самого конца лета, но беглецам по-прежнему удавалось ускользать от них. Субудай надеялся, что шах укроется за неприступными стенами города у реки.
– Этот старик – скользкая рыба, – сказал Джебе. – Но мы его все равно поймаем. Он не сможет пройти на юг, минуя наши дозоры. Кто-нибудь да заметит его, даже если он будет один.
– Хотелось бы в это верить, – хмыкнул Субудай. – У него хватило ума отправить свою свиту по другому пути, чтобы запутать следы и сбить нас с толку. Мы тогда едва не потеряли его, а теперь будет гораздо труднее найти всего нескольких человек. – Он потер руку в том месте, где один из телохранителей шаха неожиданно ранил его. Мусульмане грамотно устроили засаду, но монголы превосходили числом. Хотя это потребовало времени, Субудай и Джебе перебили их всех до последнего человека. Они осмотрели лица каждого убитого хорезмийца, однако все оказались молодыми и крепкими людьми. Вспомнив об этом, Субудай прикусил губу. – Он мог бы укрыться в какой-нибудь уединенной пещере и замести за собой следы. Возможно, мы прошли мимо него.
– В городе о нем ничего не известно, генерал, – начал Юсуф. – Шаха не было в этих краях. Он не приходил сюда за пополнением. Иначе работорговцы услышали бы и сказали мне.
Юсуф ожидал, что его похвалят за проявленную находчивость, хотя идея с гонцом принадлежала Субудаю. Но вместо этого они вернулись к прежнему разговору, будто ничего и не произошло. Юсуф ни словом не обмолвился о мошне золота, которое выторговал в обмен на маленькую ложь. Субудай и Джебе заметили его новую лошадь и, должно быть, посчитали, что это достойная награда за его работу. Монгольским генералам необязательно было знать все.
– Разведчики прочесали десятки поселений и городов к западу отсюда, – ответил Джебе, посмотрев на Юсуфа. – Если он проходил через них, кто-нибудь вспомнил бы про вооруженный отряд и старика. Мы гоним его вперед, все дальше и дальше от его городов. Он не может бегать вечно.
– Ему все же удалось добраться сюда, – огрызнулся Субудай. Он повернулся к Юсуфу, который по-прежнему стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. – Хорошая работа, Юсуф. Теперь оставь нас.
Молодой мусульманин низко поклонился. Ему хорошо платили за его работу, эти монголы. Вот если бы шаху удалось бегать от них до прихода зимы, тогда Юсуф сделался бы богачом. Проходя через лагерь, он кивал и улыбался некоторым воинам, с которыми уже познакомился. С наступлением вечера они притихли, как умолкают волки, если вблизи нет добычи. Юсуф наблюдал, как они точат мечи и чинят стрелы, выполняя свою работу медленно и старательно. Юсуф тихонько вздрогнул. Он слышал о нападении на их женщин и детей. И ему не хотелось бы увидеть, что произойдет с шахом и его сыновьями после того, как их поймают.