Кости. Навье царство
Шрифт:
«Твою мать, проходной двор, а не кабинет!»
Сам того не желая, противореча собственным мыслям, на чистых инстинктах встал так, чтобы прикрыть отраву собой от цепкого, все подмечающего взгляда Светослава.
Совсем не для того, чтобы скрыть, что тут происходило до его появления. Не хер пялиться на нее вот и все!
Сам же подчеркнуто принялся поправлять наряд, не таясь и назло Горынычу педантично приглаживая спутанные руками Яды волосы.
«Полюбуйся, друг, ради чего бодаемся. Стоит того?»
Хотел бы сам сказать, что нет. Что ничего на свете
В кабинете стало тихо, как в могиле.
«Молчишь, Свет? Правильно, от греха подальше молчи».
Чем бы закончилась эта немая сцена — одним богам ведомо, но притащенная Горынычем тяжелая артиллерия влетела в кабинет, протолкнув застрявших, как ком в горле, в дверях подругу стажерки и моего безопасника. Последние слова волкова долетели с запозданием:
– Девчонка в лесу, но искать за вас точно не стану, тем более когда вам-то и не до поисков…
– Не будешь, значит? — сорвав копившийся внутри гнев на борзого как никогда Серегу, взвился я.
Волковы всегда были бунтарями, как все в их роду. Никого не удивляло, что вечно идут по узкой грани между “можно” и “нельзя”, но сегодня оба вели себя слишком странно.
— Я тебе, Кир, по гроб жизни обязан, но псиной кусты обшаривать не стану. Не по погонам служба, — высокомерно, с привычным гонором, хмыкнул Серый. Может, ему тоже рожу натереть для профилактики? Давно, видно, не пробовал чистой силы. Так хотелось! Аж рвалась изнутри. Ели сдерживался.
–Да и хер с ней тогда, с человечкой, — решив проверить свою догадку, небрежно пожал плечами. Сегодня Серый уже сорвался почти в похожем разговоре. Неплохо бы повторить, чтобы убедиться в собственной правоте. Довести эксперимент до конца не дала подруга Ядвиги. Сама проблемная и друзья такие же.
–Как это не буду?! — взвилась она, переводя взгляд то на меня, то на Горыныча, то на Волкова. — Человек у вас пропал, а вы болт забить? Да что вы за люди такие! Мы с Ядой сейчас в полицию позвоним, пусть ищут и разбираются, да Яд? Машка всю вашу богадельню в прямом эфире светила, не отвертитесь!
Держался до последнего, но канарейка эта раскрашенная довела, сука. Еще не хватало, чтобы в моем доме, на моей земле соплячка какая-то бесправная мне угрожала расправой!
— Вы с Ядой значит, — тихо, медленно надвигаясь на девку, начал я. — В полицию? Если бы вы с Ядой не приперлись в МОЙ клуб, если бы вы с Ядой слушали, что вам велят и не велят делать. Если бы вы с Ядой думали хоть немного раскрашенными своими котелками, — постучал пальцем по виску, — всего этого бы не было!
Ничего бы не было… Шлюха эта столичная б не пропала. И я б тоже не пропал. И не рвался бы, как дурак между долгом и желанием.
Как вы все меня разом достали, сил нет! Глаза б не видели. Напиться до беспамятства и забыться в какой-нибудь сговорчивой бабе с умелыми руками и ртом.
Остановившись напротив девчонки, заметил, что Светослав и ее собой от меня прикрывает, как родное дитя от черта рогатого.
«Ты
Столько бурлило внутри злобы, что не знал, как избавиться и куда спустить пар.
— Оставь ее! Сири не при чем! — вступилась Ядвига из-за спины. Зря. Очень зря. Резко развернулся:
— Правильно, не при чем. Во всей хуете, что тут произошла чья вина?
Отрава виновато опустила глаза.
– Только ты, Яда. И никто больше, — и в ссоре с другом, и в пропаже, и в том, что хочется залить зенки и пропасть на месяц, минимум, в пьяном угаре. Но это потом, сейчас надо избавиться от всех махом, в себя прийти, подумать. Отправить подальше ее, отраву, от себя, чтобы духу у нее не было приближаться ближайшее время. — За поступки свои надо отвечать. Так что вали в лес и ищи. Сама! Никто не должен твои косяки разгребать. Если узнаю, что кто-то помог, лично прибью. Я могу, ты знаешь, что могу.
Знаешь же? По глазам вижу, что знаешь. Правильно. Я такой, Ядвига. Чудовище, монстр. Запомни меня таким хорошенько. Гнева моего бойся. Ясно?
Добавляю силы в голос:
— Известности тебе хотелось? Так вали за своей известностью и без нее чтоб не возвращалась даже. Поняла?
Заметил, что подруга ее открыла рот, чтобы что-то возразить. Голова трещала, будто сейчас взорвется. Не могу. Видеть вас больше не могу и слышать тоже.
–А теперь, пошли вон из моего кабинета. Все! И чтоб без хороших новостей ни одна сука не вошла! — махнул рукой, двери открылись сами, всех четверых буквально вынесло из помещения, феерично хлопнув засовом за их спинами. Похер, что человечка сейчас офигеет. Прикажу потом память ей стереть. И пусть Яда только посмеет вступиться. Тоже к чертям сотру память. И о сегодняшнем вечере, и о Горыныче. Надо будет — родную мать заставлю забыть. Кстати… надо узнать, кто там мать ее… Навья, стало быть…
Глава 17
Надо просто остановиться, сделать вдох и подумать. Но с Кириллом не выходит. Меня начинает трясти от возмущения и обиды. Я же ничего не сделала… Нигде и ни с кем! Во мне поднимается эмоциональный шторм, точно такой же видимо, что бушует сейчас и в его душе. Хочется держаться от него подальше и одновременно, прямо сейчас, наплевав на свидетелей, вернуться в кабинет, обнять, рассказать, что он не прав, пока его гнев не утихнет и он не начнет слышать…
«Слышать что, Яда? Он трахнуть тебя хотел и плевать ему на твои чувства и что не готова».
Осознание бьет наотмашь. Кто я? Игрушка для него? Для них всех?
«Вообще берега попутали, небожители херовы? Вам люди так, на день поиграться? Членами померяться?»
Слёз нет. Они будут, но позже. Знаю себя. Сейчас во мне поднимается обида и злость. Плакать буду потом, когда злость заглушая все, выплеснется не агрессией, а именно ними — истерическим плачем, головной болью и припухшими глазами, превращая мня в панду с размазанной тушью. К тому моменту лучше бы оказаться где-нибудь подальше от «Костей».