Косточка с вишней
Шрифт:
– Ты же для чего-то напялила, – резонно ответил я. – У тебя надо спросить!
Вместо ответа Женька стянула босоножки и пошлепала босыми ногами по мокрому асфальту. Идти теперь мы стали поживее.
– Я проводила некий эксперимент, – доверительно сообщила мне Женя, – И, кажется, он с треском провалился.
Пляж в этот час и в такую погоду был пустынным. Мы пробрались по влажному песку к небольшому деревянному «зонту» и уселись на старый сломанный шезлонг. Здесь, как и с утра, штормило. В сумерках темно-фиолетовые волны с шумом набегали одна за другой к берегу. В этом глухом грохоте моря казалось, что жизнь бесконечна. Не хотелось говорить. Ни о чем не думать, а просто наслаждаться.
– Кажется, у меня теперь будет мозоль на ноге! – нарушила молчание Женька. Волшебный миг упущен.
– Ты так и не поведаешь мне, для чего нужен был весь этот маскарад? – повернулся я к девчонке. В сумерках ее накрашенные губы были совсем черными.
– Ты будешь смеяться, – застенчиво отозвалась девчонка.
– Ну, же? – поторопил я ее с рассказом.
– Скажем так, – Женя замялась, – Я проверяла себя, на что способна, как женщина!
– Чего-чего? – поперхнулся я.
– Ну, вот. Я же говорила! – вздохнула Женя, – Сейчас издеваться начнешь! Эти босоножки, помада… это не мое, конечно. Одолжила.
Внезапно меня осенило:
– Тебе нравится какой-то парень? Хотела произвести на него впечатление, так?
– Может и так, – уклончиво ответила Женька, – Почему я должна тебе об этом рассказывать?
– А кто он? – загорелся я. Мне, правда, было любопытно, кто мог заинтересовать мою такую необычную подругу Женьку, – Неужели тот славный юноша, что тебя конфетой назвал?
– Я тебя, Косточка, в море зашвырну! – пригрозила кулаком Женька.
Я громко рассмеялся.
– Ну, скажи?
– Да, какая разница? – отнекивалась Женя, теребя подол сарафана.
– Скажи, скажи!
– Ну, хорошо! Это ты! – выпалила Женька.
Я даже смехом подавился.
– Ты, Женя, не шути так…
Мы молчали и смотрели друг другу в глаза. Казалось, рокот волн в напряженной тишине стал еще громче. Женька моргнула пару раз, затем лукаво улыбнулась и расхохоталась:
– Ой, Костя… Да, пошутила я! Видел бы ты… видел бы ты свою физиономию! – звонко заливалась она. Лицо у меня в тот момент и вправду вытянулось от удивления.
– Надеюсь, теперь мы закроем эту тему? – отсмеявшись, поинтересовалась Женя. – Тем более, эксперимент с треском провалился, как я уже говорила.
– Суженный не пришел? – осторожно поинтересовался я.
– Пришел, не пришел: какая разница? – пожала плечами Женька, – Не получилось из меня никакой Золушки. Не быть мне, как остальные девчонки!
Женя продолжила нервно теребить юбку сарафана и смотреть в одну точку, далеко за горизонт. Я хотел приободрить ее, сказать, что это в ней и привлекает: она не такая как остальные. Но Женя внезапно продолжила.
– Твоя ненаглядная… ну, эта… в вишневом платье. Я видела ее несколько раз на пляже. И на набережной вас видела. Вот она такая женственная, притягательная. Наверное, этому нельзя научиться?
Я молчал. Не ожидал, что с Женькой придется трепаться на такие девчачьи разговоры. Наверное, девчонке уместнее было бы вести подобную беседу с мамой. Но я знал, что родители Жени уже давно живут далеко и отдельно от нее…
– Зачем я тебе это говорю? – спохватилась Женька, – Забудь, пожалуйста!
– Брось, Женя! – серьезно начал я, – Ты очень классная! И через пару лет все парни в городе тебе проходу не будут давать!
– Ну-ну! – Женька с остервенением начала стирать винную помаду с губ, размазав ее подбородку, – Сама вижу, что это все не мое! И ты так говоришь, будто сам в первую нашу встречу не спутал меня с мальчишкой!
– Ты была в закатанных брюках, в футболке… – в свое оправдание начала я. – А твоя ужасная панама? Если ты по-прежнему будешь носить ее, то парни, действительно, разбегутся! Выкинь панаму, мой тебе совет.
– Устроил тут модный приговор! – проворчала Женя, затем тяжело вздохнула и плавным движением привычно заправила за ухо светлую короткую прядь. Через несколько секунд прядка опять выбилась, тогда я сам аккуратно поправил Жене волосы. Девчонка вздрогнула и удивленно посмотрела на меня.
– Вот это твое движение… – в свое оправдание начал я. – Ты очень хорошенькая, Женька. Это я тебе как парень говорю.
Женя искренне и широко улыбнулась. Мы одновременно вновь уставились на неспокойные волны. В памяти в тот момент вспылили картины Ивана Айвазовского. Помню, как в детстве отец отвел меня на выставку этого великого художника. Тогда, из рассказа экскурсовода я узнал, что Айвазовский никогда не писал море с натуры. Он считал, что море каждую минуту разное, и передать смену его оттенков невозможно. Все известные миру морские пейзажи были созданы по памяти. Интересно, смог бы я запомнить сегодняшнее море таким? В мельчайших подробностях. Я закрыл глаза. Что ж, пока под звуки прибоя оно представлялось мне превосходно. Кстати, с тех пор, как мне пришлось заменить на деловой встречи Юрку, я так и не брал в руки карандаши и альбом. Похоже, стихия вдохновила меня, неистово захотелось рисовать…
– Костя? Ты уснул что ли? – услышал я насмешливый голос Женьки.
– Ты же, знаешь, люди в моем почтенном возрасте рано ложатся спать, – не открывая глаз, откликнулся я.
– Это точно! Спят прямо-таки на ходу! – хихикнула Женька.
Я открыл глаза и посмотрел на ее профиль. Взлохмаченные от ветра и дождя белокурые короткие волосы, черные изогнутые ресницы, испачканный в помаде рот, будто девчонка неаккуратно отужинала вишневым вареньем. Ведь именно с ним она любит блины? Женька смотрела вдаль и непонятно чему улыбалась.
– О чем ты думаешь? – заинтересовался я.
– Вот теперь точно не скажу! – воскликнула Женя, – Мне такие глупости в голову лезут, сама себя сегодня не узнаю! Хватит с меня и разговоров про женственность…
Она откинулась на спинку деревянного лежака и вытянула загорелые ноги.
– Давай же, колись! – подтолкнул я ее своим плечом, – Сегодня вечер откровений.
Женька вновь взглянула на меня и рассмеялась:
– А теперь что, лобное место организовал? Ладно. Расскажу. У меня сейчас какое-то дежавю. Кажется, я столько раз представляла себе свое первое свидание в подобной обстановке! Но не с тобой, разумеется! – поспешно добавила девчонка.