Костры амбиций
Шрифт:
Смерть мистера Лэмба наступила в понедельник вечером в клинике имени Линкольна вследствие черепно-мозговой травмы, полученной 13 месяцев назад, когда его сбил мистер Мак-Кой, проезжая в своем спортивном «мерседесе» по Брукнеровскому бульвару. С тех пор мистер Лэмб в сознание не приходил.
Когда сотрудники прокуратуры вели мистера Мак-Коя к зданию Уголовного суда Бронкса на 161 -й улице, демонстранты из «Всенародной солидарности» и других организаций встретили его криками: «уолл-стритский убийца», «капиталистический бандит» и «наконец-то попался». В прошлом году вокруг вопроса о предполагаемой роли мистера Мак-Коя в нанесении телесных повреждений мистеру Лэмбу разразилась политическая
На вопрос репортеров, как вяжется его положение уолл-стритского финансиста, жителя Парк авеню, с ситуацией, в какой он находится в настоящее время, мистер Мак-Кой выкрикнул: «У меня нет ничего общего ни с Уолл-стрит, ни с Парк авеню. Я профессиональный обвиняемый. Меня уже год таскают по судам, и я выдержу еще год, а потребуется, так и от восьми до двадцати пяти».
Цифры, конечно же, означают рамки возможного срока заключения, который грозит ему, если будет вынесен обвинительный приговор в связи с этом новым обвинением. Говорят, что к заседанию большого жюри окружной прокурор Бронкса Ричард Э. Вейсс подготовил обвинительное заключение на пятидесяти страницах. Широко известно, что решительность, проявленная в расследовании этого дела мистером Вейссом, была его главным козырем при выдвижении своей кандидатуры на ноябрьских перевыборах, где он одержал победу.
Мистер Мак-Кой — сын известного уолл-стритского адвоката Джона Кэмпбелла Мак-Коя, питомец колледжа Святого Павла и Йейльского университета, теперь ему 39 лет, этот высокий, видный мужчина был одет в спортивную рубашку без галстука, защитного цвета брюки и туристские ботинки. Такой наряд является полной противоположностью двухтысячедолларовым шитым на заказ в Англии костюмам, которыми он славился, когда, работая в компании «Пирс-и-Пирс» и получая по миллиону долларов в год, был легендарным «королем рынка облигаций».
Когда его через боковую дверь здания суда вводили в Центральный распределитель Бронкса, мистер Мак-Кой в ответ на вопросы репортеров сказал: «Говорю же вам, я целиком посвятил себя карьере обвиняемого. Теперь я одеваюсь специально для тюрьмы, хотя никто меня еще не признал виновным ни в каком преступлении».
На слушании дела, состоявшемся спустя шесть часов, мистер Мак-Кой предстал перед судьей Сэмюэлем Ауэрбахом со слегка распухшей левой скулой и ссадинами на костяшках пальцев обеих рук. Судье Ауэрбаху на вопрос, что случилось, он ответил, сжав кулаки: «Не беспокойтесь, судья. Это мои трудности».
Начальник охраны сказал, что мистер Мак-Кой оказался вовлеченным в «спор» с двумя другими заключенными в общей камере, спор перешел в потасовку, но от предложенной медицинской помощи мистер Мак-Кой отказался.
Когда судья спросил его, признает ли он себя виновным, мистер Мак-Кой громко сказал: «Абсолютно безвинен». Вопреки совету судьи он настоял на том, чтобы самому представлять себя на предварительном слушании и дал понять, что так же будет поступать на предстоящем процессе.
Из кругов, близких к мистеру Мак-Кою, состояние которого когда-то оценивалось более чем в 8000000 долларов, стало известно, что чрезвычайно высокие судебные издержки за год привели к тому, что он «едва способен платить за крышу над головой». Бывший владелец кооперативной квартиры стоимостью в 3200000 долларов в доме 816 по Парк авеню, теперь он снимает две скромные комнаты в блочном доме послевоенной постройки на Тридцать четвертой улице Ист-Сайда в районе Первой авеню.
Первоначально выдвигавшееся против мистера Мак-Коя обвинение в халатности за рулем было с него снято в июне прошлого года во время
Организация Демократической партии в Бронксе, откликнувшись на требования общественности, отказалась поддерживать кандидатуру судьи Ковитского, и на ноябрьских перевыборах он потерпел сокрушительное поражение. Его сменил ветеран юстиции судья Джером Мелдник. В феврале слушание дела Мак-Коя закончилось патовой ситуацией, когда присяжные не смогли прийти к согласию: все три белых заседателя и один испаноязычный стояли за оправдание.
Два месяца назад по вчиненному мистеру Мак-Кою гражданскому иску присяжные Бронкса присудили компенсацию в пользу мистера Лэмба в сумме 12000000 долларов; мистер Мак-Кой подал апелляцию. Недавно поверенный Элберт Вогель, действуя от имени мистера Лэмба, обвинил мистера Мак-Коя в сокрытии имущества с целью уклонения от выплаты упомянутой суммы. Имелись в виду деньги, вырученные от продажи квартиры на Парк авеню и дома в Саутгемптоне (Лонг-Айленд), которые он пытался передать непосредственно своей живущей отдельно жене Джуди и их семилетней дочери Кэмпбелл. На эти средства, так же как и на остатки его капиталовложений и представляющих ценность личных вещей, суд наложил арест на время рассмотрения его апелляции по делу об имущественном ущербе.
По имеющимся сведениям, миссис Мак-Кой с дочерью переехала на Средний Запад, однако вчера она сидела в зале суда среди зрителей, видимо не узнанная группой демонстрантов, черных и белых, занимавших большинство мест. Был такой момент, когда мистер Мак-Кой посмотрел на жену, слегка улыбнулся и приветственно поднял вверх левую руку со сжатым кулаком. Значение этого жеста неясно. Говорить с репортерами миссис Мак-Кой отказалась.
Брак мистера Мак-Коя оказался под угрозой после того, как выяснилось, что в автомобиле с мистером Мак-Коем в тот вечер, когда был сбит мистер Лэмб, находилась Мария Раскин-Кирацци, наследница состояния Раскина, которое он нажил авиаперевозками. Парочка находилась в любовной связи, используя для встреч тайную квартиру, которую позже окрестили «любовным гнездышком с пониженной квартплатой». Первый муж миссис Кирацци, Артур Раскин, незадолго до того как ее вовлеченность в дело Мак-Коя получила огласку, умер от сердечного приступа.
Окружной прокурор Вейсс собирался заново возбудить дело по обвинению мистера Мак-Коя в халатности за рулем, но мистер Лэмб умер, и над мистером Мак-Коем нависло более серьезное обвинение — в непредумышленном убийстве. Мистер Вейсс уже объявил, что поддерживать обвинение будет помощник окружного прокурора Рэймонд И. Андриутти. Необычность ситуации состоит в том, что мистеру Вейссу пришлось отстранить от дела Лоренса Н. Крамера, поддерживавшего обвинение на первом процессе, так как открылось, что мистер Крамер упросил домовладельца поселить в квартире, названной выше «Любовным гнездышком с пониженной квартплатой», свою приятельницу, мисс Шелли Томас, художественного редактора в рекламном агентстве. Мистер Крамер, женатый мужчина, познакомился с мисс Томас, когда она исполняла обязанности члена коллегии присяжных при рассмотрении совершенно другого дела, где он также поддерживал обвинение. В результате приговор по этому делу — в отношении мистера Герберта Кантрелла (Герберта 92-Икс), обвинявшегося в убийстве первой степени, — отменен по причине «нарушения этических норм со стороны обвинения».