Костяной лабиринт
Шрифт:
Сознавая, какой жуткий день ждет впереди обоих, Ковальски боялся разбудить своих товарищей по несчастью. Он не знал, сколько сейчас времени, но подозревал, что уже наступило утро. Если верить генерал-майору Ляо, вскоре за Баако должны были прийти, чтобы приготовить его к операции. Джо мысленно представил себе несчастную шимпанзе с оголенными полушариями головного мозга, подключенными к датчикам.
Он посмотрел на лицо лежащего у него на руке Баако, отметив, как у него дергаются во сне глаза. За спиной гориллы
Сердце у него ныло от желания спасти женщину и ее питомца, но в его силах было лишь дать им выспаться, насладиться этими последними мгновениями покоя вместе… хотя бы чуть-чуть…
Джо устремил свой взгляд за пределы клетки на ряд видеокамер наблюдения под потолком. В глубине помещения находилась массивная стальная дверь. Над ней в темноте светился зловещий кроваво-алый знак. Ковальски посмотрел на иероглифы.
Джо не умел читать по-китайски, но у него не вызывало сомнений, что это те же самые символы, которые он видел в вивисекционной лаборатории, над полукруглыми окнами, выходящими на вольер с гориллами-гибридами. Вчера, разглядывая этих чудовищ, Ковальски обратил внимание на стальную дверь в дальнем конце вольера, отгороженную решеткой с толстыми прутьями.
«Должно быть, это одна и та же дверь».
Затем мужчина осмотрел клетки по соседству. Теперь он понимал назначение тяжелых кандалов на бетонных стенах.
«Здесь исследуют эти несчастные создания».
Ковальски подумал про самую крупную гориллу, гиганта с серебристой шерстью, и про то, с какой легкостью тот швырнул в людей окровавленную руку. Он явственно представил себе эти горящие яростью глаза и громоподобный рык, от которого задрожало стекло. Возможно, эти чудовища были свирепыми от природы, и их жестокость и агрессивность определялась на генетическом уровне, но все же Джо был уверен, что дело не только в этом.
«Они чертовски обижены на своих создателей».
И, пожалуй, на то имелись веские причины.
Словно в ответ на его мысли из-за массивной стальной двери донесся необычайно громкий рев, перешедший в пронзительный крик.
Услышав шум, Мария вздрогнула и открыла глаза. Сознание женщины откликнулось на раздражение, и ее лицо исказилось от страха. Баако тоже отреагировал на это, на какое-то мгновение сжавшись в тугой комок, а затем резко распрямив ноги, поднимаясь во весь рост. Он фыркнул, выражая свое беспокойство, и принялся лихорадочно озираться по сторонам.
– Всё в порядке, – успокоил обоих Ковальски.
Да, это была ложь, но, черт возьми, что еще он мог сказать?!
Сделав несколько судорожных вдохов и выдохов, Крэндолл уселась и положила руку обезьяне на бедро.
– Успокойся! – ласковым тоном произнесла она. – Я здесь.
Гукнув, Баако опустился на четвереньки. Устремив взгляд своих больших карих глаз на стальную дверь, он возбужденно обхватил
Та взяла его за руку и привлекла к себе.
Воспользовавшись этим, Ковальски выбрался из спального мешка и медленно поднялся на ноги, разминая затекшие мышцы тела.
– Который сейчас час? – спросила Крэндолл.
– Утро, – пожал плечами Джо. – Это все, что я знаю.
Облизнув губы, Мария посмотрела на двустворчатые двери в глубине, выходящие в подземный комплекс, и хотя она не сказала ни слова, ее лицо излучало тревогу. Женщина крепче прижала Баако к себе, словно одним только усилием воли могла оградить своего подопечного от неприятностей.
Горилла поежилась, чувствуя напряжение и страх своей воспитательницы.
Мария повернулась к Ковальски:
– Что будем делать?
– Ты будешь сотрудничать с этими мерзавцами, – прямо ответил мужчина, не видя причин приукрашивать ситуацию. – Любая другая тактика приведет лишь к тому, что тебя убьют, а Баако все равно окажется под скальпелем. Если ты останешься жива, то, по крайней мере, будешь рядом с ним – если случится худшее.
Его слова нисколько не развеяли отчаяние молодой исследовательницы. Впрочем, иного Джо и не ожидал. Он говорил больше для тех, кто мог подсматривать и подслушивать за происходящим в клетке.
«Пусть думают, что мы готовы играть по их правилам».
Повернувшись спиной к видеокамерам, он поднял руку. Ему хотелось дать Марии надежду, пусть и очень призрачную. Пальцами он изобразил три буквы.
«GPS».
Девушка наморщила лоб, пытаясь сообразить, что он имеет в виду. Ковальски понимал, что она гадает, куда подевался браслет с устройством слежения. До сих пор он молчал о судьбе прибора, опасаясь, что даже малейший намек на это может раскрыть его вчерашние действия.
Но теперь Джо бросил взгляд на кучку остывших испражнений в углу клетки. Он был рад тому, что «уборка в номерах» в комплексе поставлена из рук вон плохо. Впрочем, китайцы все равно не нашли бы в кучке ничего, кроме разжеванных кусочков резины.
Накануне, когда они с Баако ели – точнее, делали вид, что едят, – Ковальски заставил гориллу раскусить резиновый браслет, чтобы можно было добраться до спрятанного внутри датчика GPS. Само электронное устройство было размером с мелкую монетку. Джо извлек его из браслета, после чего велел обезьяне спрятать кусочки разжеванной резины в испражнениях. Затем он незаметно поместил устройство туда, где оно приобрело самые высокие шансы оказаться на поверхности – тогда, как ему хотелось надеяться, его сигналы снова должны были дойти до нужных людей.
Ковальски ощупал свое залепленное пластырем лицо. Он мысленно прокрутил в голове вчерашнее ложное нападение Баако, вспомнил свое испуганное бегство из клетки и то, как он наткнулся на охранника, который открыл дверь, выпуская его. Внимание солдата было приковано к разъяренной горилле, поэтому Джо без труда подбросил устройство слежения в карман его гимнастерки. Если повезет, охранник, сменившись с дежурства, покинет подземный комплекс и поднимется на поверхность. Если за устройством слежения продолжают наблюдать, сигналы выведут на этого человека – а потом, хотелось надеяться, и на это место.