КОТ и К°. Книга четвёртая. Луч света на закате старого мира
Шрифт:
Всё время, пока Алехандро пытался образумить своих соотечественников, аргентинец багровел прямо на глазах… Я понимал, что ещё мгновение и он «взорвётся»… Что он может после этого натворить в таком состоянии, я даже не представляю…
Ничего лучшего я не придумал, как раскрыть ладонь правой руки и создать на ней небольшой пурпурно-оранжевый файербол. Все замолчали. Даже аргентинский гангстер застыл с открытым ртом, глядя на то, как по пылающей поверхности маленького огненного шарика проскакивали бело-зелёные искры.
— У меня есть одно маленькое предложение ко всем присутствующим. — озвучил я. — Только очень хотелось бы, чтобы вы все выслушали меня спокойно и без лишних телодвижений. Мне не всегда удаётся контролировать траекторию полёта огненных шариков.
После этого я запустил файербол в стену, где он взорвался и рассыпался тысячами искр, оставив на стене выжженную ямку.
Как мне показалось, все, включая Алехандро прониклись моей речью и решили молча меня выслушать.
— Всех, кто желает жить сам по себе, мы оставим на этих островах. А те, кто захотят смогут уйти вместе с нами.
— Куда? В Антарктиду? — спросил один из кубинцев.
— Это не так важно. Мы просто уйдём отсюда, и не будем больше претендовать на эти острова. Только сперва мы заберём всё своё. То, что приплыло с нами из Европы и Африки. То, что привезли с собой кубинцы, собирая по всему побережью Южной Америки — нам не нужно…
— Но это неравномерный делёж…
— Зато честный. Наши заклятые враги во время второй мировой войны немного извратили смысл одной фразы… Но я её всё-таки процитирую: «Каждому своё!» Это справедливо, по крайней мере. К тому же, вам останутся корабли и много всего того, что мы не сможем унести с собой.
— Это очень оскорбительно. Получается, что нам останутся объедки от вашего пирога.
— Если такой подход кому-то не нравится, то мы можем всё лишнее отогнать подальше в море и затопить там…
— А если мы будем против такой делёжки… — ухмыляясь высказал своё мнение аргентинец, потянувшись за пистолетом.
Маленький огненный шарик прошёл через его голову, как раскалённый нож сквозь масло. Небольшая дырочка во лбу с опалёнными краями… Выпученные глаза… Со стуком, упавшее на пол тело. Вот и всё…
— А если кто-то будет против такой справедливой делёжки, я его убью.
Всё это я сказал спокойно, даже не повышая голоса. Но меня услышали все. И самое главное, что все сумели правильно понять мой посыл.
А потом пришла очередь американцев и иже с ними… Петти-офицер Гленн встретил нас с улыбкой… Ох уж мне эти американские дежурные улыбки. Отработанные до уровня автоматизма и всяких там безусловных инстинктов. Помню ятакже обвинения в наш адрес. Дескать, русские — угрюмая нация, никогда не улыбаются. Пиндосы, блин… Как говаривал Михаил Задорнов: «Ну тупые…» А ведь мы тоже улыбаемся… Но только тогда, когда улыбаемся искренне и от души. А этот оскал Гленна, во все свои тридцать два зуба, вызывает только откровенную неприязнь…
— Мы тут разговаривали с латиноамериканцами и пришли к кое-какому взаимовыгодному соглашению. Вот теперь решили и с вами обсудить. Но это только в том случае, если Вы, конкретно, можете отвечать за других и принимать решения.
— У нас тут не армия уже. Так что надо собрать всех…
— Понятно… Демократия… Дерьмократия… Слышали мы и такое… Ну, что же… Собирай своих людей! Сколько вас там осталось после последней бойни?
— Больше чем русских…
— И какой смысл ты вложил в свою последнюю фразу? Хочешь сказать, что если вас много, то вы будете опять нам навязывать свои грёбанные правила игры? Если ты так думаешь, то ты дурак, Гленн! Латиносы уже сообразили, что не надо злить русских.
— Мне всё равно надо собрать всех. Я один ничего не решаю.
— Когда ты сможешь это сделать?
— Через час смогу…
— Договорились…
— Коля! — обратился я к Круглову. — Общая тревога! Америкосы явно что-то задумали. Гленн мне намекнул, что их больше чем русских. Похоже, что они попытаются нас нагнуть или…
— Или обломаются… Ты Саня за себя сумеешь постоять на переговорах с ними?
— Вполне. У меня и у Гато под одеждой комбинезон надет. Он покруче наших бронежилетов будет.
— Но голова не защищена…
— Постараюсь её лишний раз не подставлять под пули.
Я не стал рассказывать Круглову, что комбинезон защитит и голову тоже. Зачем ему лишняя информация?
— Вот и ладненько. Тогда я не буду отвлекаться на твою охрану, а просто займусь обороной наших.
— Алехандро! Я хочу тебя вот о чём попросить… Пока я буду разговаривать с пиндосами…
— С кем?
— Ну, с американцами и остальными… Так вот… Ты всё время должен держаться за моей спиной…
— Но, Саша…
— Не спорь! И держи парализатор наготове. А если что… Стреляй не целясь по толпе! Прямо через меня. Ты же знаешь, что пока на мне комбез, мне не страшен ни парализатор, ни плазмомёт. Ни даже выстрел в упор из калаша… Хотя это и будет очень больно, но не смертельно.
Если бы народ стоял более ровными группами, то сборище напоминало бы школьную линейку на первое сентября. Правда первоклашек не было… Вояки держались более организовано. Но это и понятно. Всё-таки вояки — они и в Африке вояки, и в Антарктиде… Сейчас представители американской военщины выглядели уже не так жалко, как во время недавнего пленения. Ну, правильно… Тогда их уже практически приготовили к казни за нападение на мирное поселение. Но потом почему-то простили… Наверное потому что русские слабые?… И вот теперь наглые американские морды стоят лыбятся, разбившись на несколько кучек. Морячки отдельно пехота и всякие зелёные береты отдельно… Гражданские стоят отдельно. Я заметил среди них и знакомые лица. Из Южной Африки, фолклендские аборигены, а ещё и французские морячки…
— Free citizens of the new world! Listen! And don’t say later that you didn’t hear… — обратился я ко всем присутствующим сразу [10] .
Я старался говорить громко и отчётливо, чтобы было слышно всем на площади перед церковью. Но сразу же после моих первых слов тишина образовалась, как бы сама собой.
— Вы все попали сюда, спасаясь от монстров старого мира. И что? Решили снова поиграть в игру: «Кто перетянет одеяло на себя?» Без проблем. Я только что разговаривал с представителями латиноамериканской диаспоры. И с ними нам удалось придти к разумному соглашению. Теперь я хотел бы поговорить и с вами…
10
Свободные граждане нового мира! Слушайте! И не говорите потом, что не слышали… (англ.).