Кот, который знает всё… О чуде исцеления души и тела, доступном каждому
Шрифт:
– Да послушайте же вы меня! – взмолился он.
Кот сразу навострил уши. Родители, удивлённо переглянувшись, уселись обратно на диван.
Ванька открыл было рот, но тут понял, что от волнения не может вымолвить ни одного слова. Никогда в жизни он так не заикался.
Кот от стыда за хозяина закрыл морду лапами.
– В зам-зам-зам-замке си-си-си-си-си-сидят му-му-му-му-му-мудрецы. И на-на-на-на-на-наш Ко-ко-ко-ко-ко-котик там-там-там ра-ра-ра-ра-разговари-ва-ва-ва-вает! И мы-мы-мы-мы-мы-мысли на-на-нарисо-со-со-со-ваны! А ещё… – Ванька хотел продолжить,
– В школу он завтра не пойдёт. У него галлюцинации, картинки видит с говорящими котами, если я правильно его понял. Звони своему заведующему кафедрой психиатрии и бери выходной. Похоже на острый психоз!
Как всегда, последнее слово оставалось за папой.
Мария Петровна тихо запричитала:
– Только этого нам не хватало! Лёшка, потом Даша, Котик, теперь Ванька!
Она подошла к сыну, пощупала лоб, накапала каких-то успокоительных капель и пошла, как в детстве, укладывать спать громко рыдавшего от отчаяния Ваньку, который не сумел донести до родителей, как много он может сделать для Дашки.
– Ну почему так устроен мир, – плакал он, – что курица не слушает яиц! Ведь дети так много могут сказать родителям…
Но мама не поняла безутешных рыданий, села рядом и стала петь колыбельную, под которую он весь в слезах и заснул.
Глава 13. У психиатра
Кафедра психиатрии находилась в самой психиатрической больнице. Профессор вёл занятие со студентами, поэтому пришлось сидеть и ждать его под дверью кабинета, пока не закончится занятие.
Слышимость была отменная, двери в кабинет профессора хлипкие, и из коридора было прекрасно слышно, как профессор демонстрировал студентам больных. Сначала это была жена английского лорда, живущая в красивом замке с прислугой и лишь на пару дней пришедшая в больницу (потом выяснилось, что она лежит уже год). Она свысока взглянула на родителей и в сопровождении санитара гордо прошествовала в кабинет.
Потом резво пробежала старенькая бабушка, которой было 17 лет по рассказам и 78 – по паспорту. Представилась она Михаилом и сказала, что готовится к поступлению в институт.
За ней был Наполеон, потом знаменитый эстрадный певец, коим себя возомнил больной. Он пел без голоса и слуха ещё в коридоре.
Наконец, студентов отпустили и пригласили Марию Петровну и Валентина Владимировича. Ваньку попросили подождать в коридоре. Родителей не было долго, Ванька уже успел рассмотреть все плакаты про лекарства и болезни, отломать старый шпингалет на окне, отковырять кусок штукатурки из стены, послоняться по коридору. Его всё не звали. Наконец, из кабинета высунулась голова мамы – и Ваньку пригласили в кабинет профессора.
Профессор Емельян Борисович был высокий, седой, красивый, с чёрными усами и в ослепительно белом халате. Он подозвал Ваню и выставил родителей за дверь. Профессор долго расспрашивал мальчика про его учёбу и увлечения.
Ванька отвечал честно на все заданные вопросы, так как решил здесь на всякий случай не привирать. Доктор очень обрадовался, когда узнал, что у Вани много друзей и лучший из них Лёша, что Ваня любит кота, которого зовут Кот, что любит родителей и боится папу. Что папа иногда бывает очень сердитый, и тогда Ванька ужасно заикается и грызёт ногти. Что мама добрая, но предпочитает не перечить папе. Что кино на стенках он не видит, чужих голосов в голове не слышит и никакие голоса ему ничего не приказывают. Приказывает только папа.
А вот насчет Кота, который умеет говорить…
Тут Ванька забеспокоился. Сказать, что Кот умеет разговаривать – ещё сочтут психически больным! А не сказать – тогда откуда это взяли родители? И Ванька решился. Он очень кратко рассказал профессору, что попал в страну к Мудрецам вместе с Котом, а Кот там взял и заговорил. Но и этого оказалось достаточно, чтобы психиатр сделал своё заключение. Он долго думал, вызвал родителей и мягко сказал, что у мальчика есть заикание и некоторая склонность фантазии представлять реальностью. Пока это не патология, но если зайдет слишком далеко, будет поздно. А сейчас его совет – госпитализировать Ванечку в отделение детских неврозов и немного полечить успокоительными препаратами. Ванька понял, что пропал. Его сейчас запихают в больницу! Родители, хоть и педиатры, но в психиатрии ничего не понимают и полностью согласны с профессором. «Одна надежда на Котика», – подумал Ванька и смирился.
На него быстро завели историю болезни, родители поехали домой за вещами, и началась больничная жизнь. «Хоть в школу не нужно ходить», – успокаивал себя Ванька.
Двери в отделении были без ручек, их открывали врачи и медсестры, которые носили дверные ключи в карманах халатов. Ваньке делали всякие процедуры, уколы, он очень много спал, голова была словно набитая опилками, как у Страшилы из Изумрудного Города. Родителей не пускали, и он очень скучал. Особенно ему не хватало Кота и книжек.
Кот совсем растерялся, когда родители приехали домой без Ваньки, собрали его вещи и увезли, а потом приехали снова без него. Кот понял, что друг в беде. Он всё время терся у ног родителей, чтобы послушать, где Ванька, и вызволить его оттуда, но родители молчали. Только один раз проскочило в разговоре, что Ванька в психиатрической больнице, и этого было вполне достаточно для Кота. Он не знал, что это такое, потому что у котов нет психиатрических больниц, но понял, что над другом нависла опасность. Друг в беде!
Он молча метался по квартире, не ел и не пил, несмотря на уговоры Марии Петровны. И как-то вечером исчез. Исчез опять при закрытых дверях и окнах…
Марии Петровне было не до Кота, но его исчезновение она заметила и сказала об этом Валентину Владимировичу.
– Валечка, Кот опять исчез. Тут что-то не то, мистика какая-то, – сказала она. – Может, у Ваньки и не было никаких фантазий? Может, мы его зря в больницу запихали?
– Я уже и сам ничего не понимаю. Может, он действительно что-то знал и пытался нам сказать, а мы его прервали! – расстроился папа.