Котел
Шрифт:
В сорок девять лет Хантингтон был энергичным, подвижным деловым человеком. Но свою пятидесятую годовщину он отметил в палате интенсивной терапии, сраженный обширным инфарктом. Выздоровление его было медленным и мучительным, к тому же врачи предоставили ему небогатый выбор – немедленно отойти от дел или продолжать работать под угрозой внезапной смерти в любой момент. Он передал фирму старшей дочери, а сам стал заниматься тем, что считал более спокойной деятельностью.
Другие мужчины, оказавшиеся в его положении, играют в гольф или бридж или же начинают увлекаться живописью. У Росса
Он был одним из первых пассажиров, покинувших борт огромного лайнера. Полет первым классом имел свои преимущества. Например, не надо было продираться к выходу сквозь ряды увешанных сумками и пакетами пассажиров. Именно это больше всего ценил Хантингтон. И еще дополнительное пространство между креслами, позволявшее вытянуть ноги. При росте шесть футов два дюйма Хантингтон был абсолютно уверен, что кресла остальных салонов, кроме первого класса, были сконструированы в расчете на карликов и вечно пищащих маленьких детей.
Когда Хантингтон вышел из самолета и направился к таможне, навстречу ему заспешил мужчина средних лет в темно-сером костюме.
– Мистер Хантингтон?
– Да, – Росс замедлил шаг и взглянул на подошедшего. – Чем я могу быть вам полезен, мистер?..
– Ролинз, сэр. Служба безопасности. – Мужчина вытащил из кармана пиджака удостоверение, раскрыл его и показал Хантингтону.
Тот остановился посреди коридора, ожидая, когда остальные пассажиры пройдут мимо, огибая его, как поток воды высящуюся посреди бурной реки скалу.
С фотографии на удостоверении смотрело лицо Ролинза. Выглядело фото вполне убедительно. Хантингтон вернул мужчине удостоверение.
– Итак?
Агент секретной службы кивнул в сторону выхода без таблички.
– Вам нет необходимости проходить таможню, сэр Мы уже оформили ваши документы. Внизу ждет машина.
Значит, он понадобился им срочно. Черт побери! А ведь он так мечтал о горячем душе и надеялся немного поспать в отеле. Двадцать часов путешествия почти без остановок утомят кого угодно.
– А как же мои вещи?
– Мы все устроили, сэр. Наши люди доставят ваш багаж, – сказал Ролинз. – Там есть что-нибудь такое, что понадобится вам сегодня днем?
Хантингтон покачал головой. Все, что было необходимо ему для сегодняшнего совещания, содержалось в его усталом мозгу и потертом кожаном портфеле. К сожалению. Он улетал в Европу с множеством планов и надежд. И теперь возвращался обратно ни с чем.
Сознание собственного поражения не покидало Хантингтона всю дорогу от здания аэропорта к служебной машине.
БЕЛЫЙ ДОМ
Вестибюль перед Овальным залом выглядел странно пустым. Обычно комната была полна разных знаменитостей, важных политических деятелей, спортсменов – победителей всевозможных чемпионатов или же солдат воздушной разведки, ожидающих своей очереди для того, чтобы быстренько сфотографироваться с первым человеком нации. Теперь же здесь находились только личный секретарь президента, которая чем-то сосредоточенно занималась за своим столом, и военный помощник в полной форме, державшийся сухо и официально. Хантингтону понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что все это значит. Президент
Росс расправил плечи и вошел. Несмотря на то, что они с президентом были старыми друзьями, следующие несколько минут вряд ли обещали быть приятными.
Президент поднял глаза от огромного количества бумаг, разложенных перед ним на столе. Прошло два года с момента его избрания, но выражение его лица, на котором как бы читалось "все могу, все сделаю", так привлекавшее американских избирателей, все еще сохранялось, хотя и потускнело. Широкие плечи и мускулистая шея, в молодости хорошо послужившие президенту на футбольном поле. Сейчас же плечи его были чуть сгорблены – на них как бы давил груз постоянных битв с изоляционистскими тенденциями, разрушившими экономику и заставившими сойти с политической арены его предшественника на посту президента. За последние десять лет в Америке уже было два президента, не переизбранных на второй срок. И если в ближайшее время дела не поправятся, нынешний президент вполне мог стать третьим.
Однако, несмотря на сложность ситуации, лицо президента с квадратным подбородком озарилось жизнерадостной улыбкой, придав ему мальчишеский вид, несмотря на седину.
– Росс! Как долетел?
– Нормально. Только устал от долгого перелета.
– Извини за спешку. Но ты, возможно, догадываешься, что мне весьма любопытно услышать, как все прошло. – Президент нажал одну из кнопок на стоящем перед ним телефонном аппарате. – Марла? Позвоните, пожалуйста, в госдепартамент и попросите Термана зайти ко мне сегодня вечером. Ничего официального. Просто на пару коктейлей. Скажите ему, что вернулся Росс Хантингтон. Он поймет, что я имею в виду.
Хантингтон с любопытством взглянул на президента.
– Ты уверен, что это мудрое решение?
Госсекретарь Харрис Терман был помешан на строгом соблюдении протокола и общепринятых дипломатических ритуалов. И ему вовсе не нравилась идея президента использовать старинного друга семьи в качестве неофициального посланника. Хантингтону особенно запомнилась одна из его докладных записок, где в первой же фразе бросались в глаза слова "плохо обдуманное решение", а под конец следовали мрачные прогнозы, обещающие, что "вмешательство непрофессионала только ухудшит положение вещей".
Президент снова улыбнулся, обнажив ряд безукоризненно белых зубов.
– Мой высокочтимый госсекретарь давно уже понял, что ошибался. Теперь он один из твоих самых горячих сторонников. Я показал ему копии писем, которые послал с тобой. Он чуть не лишился дара речи.
Хантингтон вполне мог это понять. Любые контакты глав государств между собой обычно облекались в уклончивые и расплывчатые фразы, намекающие на взаимное уважение и восхищение. Однако в этот раз написанное от руки письмо французскому президенту было написано языком, даже отдаленно не напоминавшим дипломатический. То же можно было сказать и о послании германскому канцлеру. Терман, которого, несомненно, ужаснул тон этих писем, возможно, был благодарен за то, что они будут переданы через неофициальные каналы и без его санкции.