Котёл
Шрифт:
Мать, когда увидела его, упала в обморок. Он стал ее отхаживать, потом рассказал все как было. Она всему поверила, не могла поверить только одному, как это москали, эти нелюди, могли решиться на такое.
— Этого не может быть, сынок. Это наши доблестные воины тебя отпустили, а шутки ради сказали: мы москали. Это была шутка, шоб ты знал. Побудешь немного дома, отдохнешь и айда на восточный хронт для сражения с москалями.
— Мама, нейзя, пердупредили, — сказал Юсик и отшатнулся.
— Ты патриот, или кто-
— Я патриот, но не тот, мама.
— Я и слышать ничего не желаю. Отец в Киеве на майдане сражается с москалями, а сын дома
Разговор матери с сыном прервал представитель власти. Он пришел с повесткой вызова в следственные органы.
— Ты есть предатель, ты предал Родину, вильну неньку Украину и побежал к москалям якшаться. Небось задание от их, поганцев, получил. Собирай вещи, пошли.
— Слава Украине! — воскликнула мать в ужасе, но это не помогло.
Киевская хунта, а ей подсказали американцы, запустила пропаганду на все сто. Она хорошо одурманивала мозги простым людям, которые свято стали верить: во всем виновата Россия.
48
— Эй ты, сука, не много ли ты выпил- Я же тебе грю, сюда нажимай, на гашетку, а ты куда-
— Э, какая разница, куда- Налей, браток ишшо, тады могет и попаду. А куда ентот снаряд полетит- Надо, шоб не на пустырь, идее никого нет, ни одной живой души, ить мы за каждого убитого получаем бабки от Коломойши. У Днепропетровске одни евреи и Коломойша ими правит, а здесь кацапы, вот и Коломойша решил лишить их жизни. А нам-то кака разница. Мы профессиональные убийцы. Нам бабки и все. Но давай по больнице грохнем, а- Лежачих добьем, а- Как- У больницу- Мине надо, шоб у детскую. Знаешь, дети растут быстро, а они все москали. Подрастут и снова начнут с нами воевать.
Поросяко Васька был прав и неумолим и прав. Пришлось налить ему еще стакан.
— Ты Петро, скажи, куда нажимать, сюды-
— Да, — подтвердил Васька и зажал уши.
Раздался гром оглушительной силы, а из ствола после вылета снаряда немного повалил дымок.
— А куды я попал, не знаешь-
— Какая разница, куды- Лишь бы не в своих.
Пушек и снарядов у карателей было много. Командир приходил, наводил ствол в определенном направлении, без поиска цели, приучил солдат загружать в ствол снаряды и нажимать на гашетку. Снаряд летел наобум. Обычно он долетал до центра города, попадал в здание школы, в жилое здание, детский сад, водонапорную станцию электро подстанцию, разрушая случайно попавшиеся цели до основания. Так же работали и системы Град. Наобум сбрасывались бомбы с самолетов, но вскоре самолетов не стало. Ополченцы методично их уничтожали. Город Луганск, а затем и Донецк методически уничтожались, а малые города областного значения стирались с лица земли.
Западные благодетели этого не замечали, не было у них такой тяги видеть трагедию маленького народа, осмелившегося восстать против геноцида неофашистов бандеровцев. Они с тупым упрямством твердили: во всем виновата Россия.
К ополченцам стали прибывать опытные военные из России на добровольной основе. И не только из России, были добровольцы из Испании, Франции, Италии, Сербии и других стран. Они-то и разгадали пещерную тактику ведения боя киевскими карателями, которых посылали два еврея Хальцман и Коломойша.
От партизанских методов ведения боя, от защиты, исключая нападения ополченцы перешли к созданию регулярной армии и к нападению на противника. Оказалось, что каратели не выдерживают ближнего боя, и бегут, сломя голову. Потери в ближнем бою каратели несли катастрофические, а пополнять было нечем. Приказы Пердуске-Хальцмана о всеобщей мобилизации от восемнадцати до шестидесяти пяти лет не приносили желаемых результатов: никто не хотел идти умирать на восток, неизвестно ради чего.
Постепенно, незаметно, ситуация начала меняться. Ни министр обороны, ни президент, ни долговязый Кролик ничего не замечали.
24 августа Пердуске провел грандиозный парад в Киеве по случаю национального праздника Дня незалежности и дня победы на донецкими сепаратистами. После завершении помпезного парада, собрав свою камарилью, отправился на обед в самый шикарный ресторан Киева, где была не только русская водка, но и русская икра. После короткой сумбурной речи о немедленной победе над сепаратистами, он стал выслушивать хвалебные речи членов своей хунты. Он сидел и думал: а почему у меня нет маршальских погон, раз я выдающийся стратег- Кто в этом виноват, министр обороны- Да я его за шкирку.
Но Галатей как бы погасил этот вопрос. Выступая, он произнес:
— Мы достигли на юго-востоке выдающихся успехов над сопаратистами благодаря выдающимся способностям нашего президента Пердуске. Я намерен ходатайствовать перед верховной радой о присвоении ему воинского звания маршала Украины. Слава Украине! Слава Пердуске!
Пердуске забылся и сам долго хлопал, щедро улыбаясь. Он поддержал тост за самого себя, но таких тостов было очень много, каждый задочес рад был выслужиться, дабы получить повышение по службе. Министр внутренних деле Ваваков норовил поцеловать в пятку Пердуске, трижды становился на колени, но всякий раз валился на пол. Он очень расстроен. Ваваков видел голую пятку президента, а пятка была закрыта шерстяным носком давно нестиранным, и министр дважды чихнул и поцеловал своего кумира в колено. Но президент, как ему показалось остался весьма доволен. Тут подбежала депутат Кужель, такая расфуфыренная, в белом, волочащемся по полу белом платье, что президент поморщился и выставил руку ладонью вперед, что значило: не подходи. Кужель расплакалась, повернулась и исчезла.
В этот момент (исторический момент) в зал вбежал его верный друг и помощник, недавний зэк Залупценко с высунутым языком и ниткой слюны, стекающий с языка на пол. Он наклонился к уху и произнес:
— Кум, друг! Нехорошие новости. Сепаратисты активизировались и полностью окружили нашу армию в количестве семи тысяч доблестных бойцов, в том числе войска правого сектора Пипияроша и все части Коломойши и Юлии Болтушенко.
— Не может быть!
— Может, кум, может. Мне только что звонил Пипиярош. Наша армия в котле. Она окружена со всех четырех сторон. Там заканчиваются запасы продовольствия. Бригада «Кобра» в составе 600 человек, все из Львова побросали оружие и уехали к себе на родину, отказались воевать.
— Это вторжение России, — заревел президент. — Помоги мне подняться. Завтра утром — совет Нацийональной безопасности и обороны. Я пойду докладывать Бардаку и Ангеле Муркель.
— Меркель, батона, Меркель.
А тем временем на юго-востоке ополченцы беспощадно лупили карателей, уничтожали технику, расчленив всю армию на несколько группировок. За одну ночь и один день были освобождены многочисленные мелкие города Донецкой и Луганской областей. В Луганске люди получали гуманитарную помощь, присланную из России, улучшилось снабжение армии, состоявший теперь из взводов, полков, дивизий, бригад, имевших своего министра обороны.