Котенок и незнакомец
Шрифт:
— Я вроде не приглашала.
— А я как Винни-Пух, без приглашения хожу.
Он в наглую проходит в квартиру на кухню. Открывает бутылку.
— Кружки давай.
— Я не буду.
— Почему? — Смотрит вопросительно.
— Потому. Для ребенка вредно. — Ставлю перед ним кружку.
— Значит не сделала? — Он все также смотрит на меня.
— Нет. Не сделала.
— Почему? — Наливает себе пива.
— Тебе какое дело?
— Никакого. Просто интересно. — Улыбается. Развалился на стуле вальяжно. А глаза серьезные. Не соответствуют ни позе, ни напущенной расхлябанности.
— Подумала и решила, что не могу и все.
— Чего
— А я не могу пойти к врачу и попросить вынуть из меня этого ребенка, из-за того, что он решил родиться не вовремя. Как представлю, что оборву человеческую жизнь, чувствую себя настоящей преступницей. Даже дико звучит, что мать вправе оборвать жизнь своего не родившегося ребенка. Взрослый человек может защитить себя, а ребенок нет. Я его должна защищать, а не убивать. И не мне решать, когда должен родиться ребенок.
— А я думаю тебе. Ведь тебе его носить все это время, мучиться, рожать. Потом растить.
— Самое страшное из всего этого растить. Понимаешь, когда держишь на руках маленького ребенка на руках, забываешь о беременности, о родах. Когда ребенок начинает ходить, то стираются воспоминания о бессонных ночах, зубках, коликах. Так заложено природой. Иначе женщины не рожали бы детей. А вот растить ребенка — это дорого. Для этого нужны деньги. В то же время работать проблематично. У меня же ничего нет. Даже своего угла. Я это понимаю, но все равно не смогла.
— Ясно. — Он сидит и задумчиво смотрит в окно. — Я у тебя сегодня ночевать останусь.
— По чему это?
— А почему ты против?
— Только давай без приставаний. Иначе, с лестнице спущу.
— Не буду. Если сама не захочешь.
— Не захочу. Будь уверен.
— Девушки нравятся? — Он смеется.
— Что?
— Но если парни тебя не интересуют, то значит тебя интересуют девушки.
— Меня ты не интересуешь. И давай закроем эту тему.
— Почему?
— Что почему?
— Не интересую.
— А ты считаешь себя неотразимым? Перед тобой девушки штабелями падают?
— Нет. — Спокойно так отвечает. — Вот поэтому и спрашиваю.
— Ты младше меня. И не в моем вкусе. Не нравятся мне блондины.
— Ясно, а ты, котенок, даже весьма ничего. — Нагло оглядывает меня с ног до головы. Забавный. Лишь отмахиваюсь. А он опять смеется. Мы смотрели телевизор. Какие-то сериалы. Потом легли спать. Я с Егором на кровати. Антон на кушетке.
— Хватит ныть! Терпеть не могу сопливых девок. — Он бросил эти слова сквозь зубы.
Я чувствовала его раздражение. Знала, что если он не успокоится, мне будет только хуже. Но слезы продолжали литься сами по себе. Мне было больно. Как он этого не понимает? Он такой сильный, взрослый, не мог понять простой вещи. Я плачу, потому что больно. Но он не понимал. Кто я? Вчерашняя школьница. А он? Он мужчина с большой буквы. Красивый, успешный. Уже сейчас он был директором компании, занимающейся перевозками. А ему всего двадцать четыре. Я им гордилась. Гордилась собой, что он обратил на меня внимание. Значит, я чего-то стою. Любовь? Нет. Любви не было. Уважение, доверие. Я верила, что рядом с ним смогу узнать много нового. Он удовлетворит мое любопытство. Я ошиблась. После его уроков я мечтала закрыть глаза и больше не просыпаться.
— Ты всегда будешь слабой. Твои достижения — это обман. Ты никто. Тебе никогда не добиться в жизни хоть какого-то результата. Будешь моей тенью. Безмолвной, покорной тенью. Слабые всегда должны быть в тени сильных. Другого им не дозволено. Понимаешь меня?
Интересно, этот страх когда-нибудь пройдет? Лежу без сна и смотрю в потолок. Слезы так и текут по щекам. Раньше я боялась темноты. Все время казалось, что выскочит чудовище и утащит меня куда-то к себе. Зря. Нужно бояться не своих фантазий, а живых людей. Как же себя жалко. И как же хорошо, что можно плакать и не бояться вызвать чье-нибудь недовольство.
— Кошмар приснился? — Голос Антона хриплый со сна. — Ты плачешь.
— Бывает. — А что еще ответить? Ухожу на кухню. Открываю окно.
Холодный чай. Тихо. Лишь ночь и ветер. Можно сидеть и думать. Только о чем? Все думы давно передуманы. Осталась лишь пустота. Антон садиться напротив. Мы молчим. Это молчание объединяет. Не напрягает. С ним приятно молчать. Спокойно.
— И как будем жить дальше? — Спрашивает он.
— А как ты хочешь?
— Не знаю. Смысла не вижу. — Он пожимает плечами. — Что заставляет тебя просыпаться каждое утро?
— Могу сказать, что сын. Но это будет лишь наполовину правда. Я еще не оставила надежду, что я личность. Я надеюсь, что смогу жить как хочу. Не по чье-то указке, а своей головой. Почувствовать себя хотя бы единицей, а не нулем. Хочу узнать, что есть в жизни помимо боли и страха. Научиться жить как все. Или понять, что я заблуждалась, и другой жизни нет. Потерять надежду и обмануться. Я хочу узнать, что значит Жить.
— Я уже потерял и смысл и надежду.
— Вижу. Антон, я не знаю, что с тобой произошло. Да, это и не особо важно. Для одного человека последней каплей может стать унижение, а для другого проигрыш, третий сломается при потере близкого человека. И каждый будет считать, что его горе самое сильное, а у других — мелочи. Люди любят себя жалеть. Только все это не важно. Ты даже не понимаешь, как это не важно. — Я вытираю ладонями лицо. Хватит плакать. Я уже выплакала свои слезы. Больше не могу. — Все решает лишь время, которое мы выделяем для жалости к себе. Одному нужна неделя, другому год, а третьему и всей жизни мало. Рано или поздно, человек приходит к мысли, что так дальше продолжаться не может. Нужно или жить дальше, или прекращать свое существование. Необязательно для этого прыгать с моста. Можно убить себя тоской, алкоголем. Сломать свою жизнь намеренно. Когда ты выбираешь первый вариант и продолжаешь жить дальше, то относишься к прошлому, как к полученному уроку. Он тебя меняет. Делает тебя добрее или ты становишь злым, обиженным на весь мир. Возможно, ты захочешь сломать жизнь другим. Сделать так, чтоб другим было так же больно, как и тебе.
Антон молчит. Слушает. Нет, он не зверь. Щенок. Кусается, дерется, но не грызет. Пока у него нет цели загрызть.
— И что в итоге? Ты ведь и себя уничтожишь и других за собой утянешь. Допустим, у тебя получилось бы изнасиловать Катю. Может еще какую-нибудь девушку. Рано или поздно тебя бы поймали. А дальше? В тюрьме затеял бы драку. Забили бы там тебя до смерти. И помер бы ты там, как пес бездомный под забором. Три штуки испорченных жизней. Твои жертвы, того человека, которого ты спровоцировал на убийство. А я еще не посчитала родных. Или ту девушку, о которой ты еще не знаешь, но что влюблена в тебя или полюбит. Все это того стоит? Твое горе стоит такого окончания жизни? Твои же враги только порадуются, что ты сломался. Они ведь этого только и добиваются. Хочешь — устрой им праздник.