Котоняня таверны «Грань»
Шрифт:
Раздалось шуршание, но в этот раз неожиданно громкое, как будто копошилась собака или, не знаю, поросенок. Раван отреагировал мгновенно. Я не поняла, что именно он сделал, но в воздух взмыл светлячок и осветил самый обычный на первый взгляд мусорный контейнер, только не прямоугольный, а овальный, похожий на ванну для великана.
??????????????????????????Что-то посыпалось.
Над краем контейнера появилась когтистая лапа, и пальцев на ней… я не смогла сосчитать, но их было точно гораздо больше пяти. Потом появилась вторая лапа. Неизвестное мне существо подтянулось, и на краю контейнера оказалась уродливая обезьянка с залысинами по всему телу и горящими светло-серебристым сиянием глазами.
Обезьянка ощерилась, демонстрируя акульи зубы.
— А вот и нечисть, — представил мне ее Раван.
Глава 17
Все цензурные слова мигом вылетели из моей головы, а нецензурных попросту не завезли, ибо я девочка воспитанная, из интеллигентной семьи… Оно шагнуло к нам?! Мамочка, что ж ты меня в свое время на секцию фехтования не отдала?!
— Зачем ты сняла туфлю? — удивленно спросил Раван, остававшийся возмутительно спокойным, когда тут такая херобора на нас скалила зубы!
— А? — Я перевела взгляд на свою правую руку, в которой успела сжать неведомо когда снятую балетку. Босую ногу я поджимала как цапля, не особо желая ставить ее на не очень-то чистую мостовую.
— Да сделай уже что-нибудь, пока оно нас не сожрало, — прошипела я, ткнув этой самой балеткой самого Равана. Еще и Талисман куда-то запропастился. А ну как его сожрут? Для кого я тогда няней буду в таверне, если жилец там пока только один, он же по совместительству владелец? Тьфу ты, не о том думаю.
— Подавится, — фыркнул мужчина, непонятно отчего развеселившись, и пульнул в кракозябру то ли светлячком, то ли просто искоркой.
Жуткая обезьяна возмущенно расчихалась-закашлялась, утробно зарычала и нырнула обратно в кучу мусора, откуда почти сразу раздалось чавканье. Беспокойство за кота мигом достигло небывалых высот.
— А вдруг он кота ест? — шепотом озвучила я свои мысли.
— Не с моим счастьем, — печально вздохнул Раван, но, покосившись на меня и оценив мое перепуганное выражение лица, добавил мягче: — Дома уже твой кот, он не любит нечисть. Подозреваю, просто не терпит конкуренции. Правда, и она спешит убраться с его пути… Ладно, не о том сейчас. Давай, обувайся скорее и пошли. Зараглики еще сонные, только по помойкам и шарятся, но вскоре проснутся окончательно, будут расхаживать по улицам как у себя дома.
— А торговцы? — спросила я уже на ходу, вспомнив, что большинство лавок еще было открыто, когда Раван за мной пришел. Даже если они в эту секунду закрываются, людям еще как-то нужно добраться до дома.
— Час-полтора в запасе есть, этого с лихвой хватит добраться домой. И потом, думаешь, тут после заката кто-то ходит безоружный? — фыркнул Раван. — Нам сюда.
Я послушно завернула на указанную улицу, уже совсем иначе воспринимая шебуршание и копошение в темных неосвещаемых кустах, под забором, за баком для мусора. Возможно, во многом больше разыгралось мое воображение, но расслабляться определенно не стоило.
— А эти зарга… как их там…
— Зараглики.
— Ага. Они именно опасны или ты меня просто пугаешь? — решила я прояснить все до конца.
— По одиночке не опаснее лающей дворняжки. Когда их группа — лучше не сталкиваться, — охотно пояснил Раван, подхватив меня под локоть.
Но я и не думала сопротивляться или как-то выказывать недовольство тем, что меня сейчас тащили как ребенка домой. Наоборот, это внушало чувство безопасности. Серьезно, много бы я там намахала туфлей? По мордасам съездила бы, а дальше что?
— Первыми полезут лишь от сильной голодухи, но гулять по городу, надеясь на их сытость, так себе развлечение. К тому же к полуночи могут подтянуться их старшие собратья. — Раван продолжал читать лекцию о вреде ночных прогулок, когда внезапно мы остановились. Я запоздало опознала знакомую коновязь нашей таверны. — Все, пришли. Смотри, вон рыжая морда, из окна выглядывает, а ты переживала… Ах ты зараза, из моей комнаты выглядывает!
В ответ раздался утробный вой, и на миг у меня мелькнуло удивление — неужели Талисман способен издавать настолько громкий звук?! Не ожидала такого от пусть и крупного, но все же котика. Только вот морда в окне пасть не открывала и, следовательно, звуков не издавала. С очень нехорошим подозрением я обернулась.
Раван был куда проворнее меня.
— А это что? — тихо спросила я, увидев, как из переулка, откуда мы только что вышли, появляется нечто неуловимо похожее на обезьяну из мусорки и одновременно совершенно на нее не похожее.
Существо не было крупнее, разве что самую малость. Но если обезьяна была скорее неуклюже-нелепой, то это… походило на помесь крысы и лысой гончей. Шкура лоснилась. Вместо шерсти — графитово-серая чешуя. Гораздо больше меня поразила мускулатура. Мышцы перекатывались под шкурой, превращая тварь в подвижную каплю ртути.
Я инстинктивно поняла, что эта нежить в разы опаснее.
Раван тоже напрягся, мимоходом задвинул меня себе за плечо и коротко, отрывисто приказал:
— Иди в дом.
— А ты?
Умом я понимала, что только помешаю, но как я брошу Равана?!
— Мяу? — раздалось сверху.
Я попыталась, отступая на крыльцо.
Я видела, что тварь хочет напасть. Она принюхивалась, порыкивала, но сделать к нам последний рывок почему-то не решалась.
Раван опустил руку. В свете фонарей блеснуло лезвие. Только вот Раван не выхватил оружие, а зачем-то порезал палец. Нежить завыла вдвое громче прежнего, припала на передние лапы. Вой повторился, и нежить сорвалась, но не в атаку, а просто. Раван же с руганью кинулся следом. С его руки сорвалось светящееся серебром призрачное лассо. Судя по ругательствам, он промахнулся.
— Мяу?
— Ась? — Я вдруг поняла, что, если бы не боднувший меня Талисман, так бы и таращилась во тьму, в которой скрылся Раван.
— Мр-р-р.
Стоять на крыльце было бессмысленно и опасно. Я торопливо зашла в таверну и захлопнула за собой дверь. Может, для надежности еще и запереть? А если там стая и Раван будет спасаться бегством?
— С ним ведь ничего не случится? — спросила я у кота. Звук собственного голоса успокаивал.
— Мяу.
Прозвучало с такой интонацией, будто Талисман пренебрежительно спрашивал: «Да что с ним сделается?»