Котовский. Робин Гуд революции
Шрифт:
Выслушав рассказ, Гриша написал председателю Одесского ГПУ и ночью письмо отправил с курьером, а этого человека оставил у себя в квартире.
Через 2 дня вернулся курьер с ответом: того уполномоченного отдан приказ арестовать; дело назначено к пересмотру.
Спустя несколько дней Гр. Ив. получил для него оправдательный приговор, и человек уже реабилитированный выехал к себе на родину. Это было в начале осени. Через год он приезжал со своей дочкой в гости и привез повозку арбузов в подарок. Когда Гр. Ив. узнал про арбузы, то страшно разозлился, но тот рассказал, как он на своем огороде отвел место, как каждый куст окапывал, каждый день следил,
Помогал Григорий Иванович и бывшим своим бойцам, оказавшимся не у дел после демобилизации из армии. Он читал все их письма и никогда не оставался равнодушным.
«Дорогой наш товарищ командир! Я юношей оторван от родной семьи. Николай кровавый угнал меня на ту кровавую бойню, которая была затеяна для наживы капитала, но из этой войны мне удалось выйти живым. Не бросая оружия, я вступил в ряды Красной армии. Это было в 1918 году, это было в тяжелую эпоху, когда наша революция была на краю гибели, когда на нас надвигались темные тучи, когда вихри враждебные веяли над нами. И тогда я поклялся держать крепко в руках оружие, с которым я недавно расстался, то есть 14 января сего года. Когда мы покончили войну с нашими врагами, стали сокращать нас — старых бойцов. Не знаю, чем заняться в этой жизни. Возьмите служить меня обратно или дайте наставление… Пишу Вам, своему командиру, и от Вас надеюсь получить помощь».
«Дорогой тов. Котовский! Покорнейше благодарю за то, что Вы меня не забываете и послали десять рублей. Я их получил и благодарю Вас за этот подарок. Я сейчас нахожусь в больнице, лечу свои раны. У меня открылись два ранения, хотели вытащить пулю с левой стороны живота, но еще не вынули… Я пишу Вам, лежа на койке, и только думаю о Вас… Я поступил в Ваш отряд еще около станций Новосавицкой и Кучурганы в 1918 году. Уже сколько лет я из дому. Мирной жизни не видел, всё время был на позиции, а сейчас демобилизовался… Товарищ Котовский, жду Вашего приказа — что мне делать дальше?»
«Здравствуйте, дорогой отец наш, Григорий Иванович!
Вы читаете письмо от Забудько, Николая Ивановича. Я бывший командир вверенного Вам корпуса. От швали, которую мы разбили, остались только рожки да ножки. А вот мы, старые бойцы, остались без делов. Товарищ начальник! Вы сами знаете, что я был у Вас примером. Я был у Вас комвзводом. Возьмите меня обратно к себе, чтобы научиться быть таким артиллеристом, как был наш погибший папаша Просвирин, чтоб в будущем не воевали б мы с пушками, которые рвались бы у нас. Хочу умереть около Вас за трудящийся народ и вернуться в корпус. А пока до свидания. Желаю Вам всего хорошего. Поклон мамаше — Ольге Петровне».
«Я лично к Вам поехать не могу, у меня нет средств. Возьмите служить обратно или дайте наставление, как хлеб заработать и куда деваться. Пишу Вам это, своему вождю, и от Вас только надеюсь получить помощь».
Котовский лично занимался их трудоустройством…
«Вестник физической культуры» в 1925 году напишет, что Котовский стоял у истоков создания основ физической подготовки красноармейцев, создания системы физического воспитания советской молодежи. Г. Ананьев подчеркивает: «Он ввел ежедневную физическую зарядку, на которую в обязательном порядке выходили все — бойцы, командиры и политработники. Сам он, если не выезжал из корпуса по общественным делам, непременно выходил на зарядку.
Котовский требовал, чтобы в каждом полку были оборудованы
— Раньше спорт был привилегией буржуазных классов, располагавших свободным временем, а теперь стал необходимостью, так как дает нам силы для защиты советской власти».
Однажды по указанию комкора в казармы были доставлены сорокаведерные бочки и кадушки. Все это было предназначено для купания бойцов и командиров в холодной воде даже зимой. По убеждению Григория Ивановича, если после такой процедуры совершить хорошую пробежку, то она только укрепит организм человека. Он говорил: «Пусть даже один заболеет, но зато десятки и сотни станут выносливыми и закаленными». Сам же он мог купаться в любую погоду. На дошедших до нас снимках Котовский купается во время ледохода: на льдине делает гимнастику. Рядом купаются его бойцы и командиры.
Из внутренней переписки корпуса:
«Командиру эскадрона связи Ильину ставлю на вид его индифферентное и несерьезное отношение к делу физической подготовки, следствием чего явилась отсталость в этом отношении эскадрона связи и бесцельная потеря времени… в кратчайший срок восполнить упущенное» (Котовский).
Каждый увольняемый в запас красноармеец получал памятку-наказ, которую составил лично их командир корпуса:
«Дорогой товарищ! Уходя из наших красноармейских рядов, постоянно помни наши боевые традиции, нашу революционную преданность советской власти и всем трудящимся.
Помни, что стальные ряды нашего корпуса неизменно остаются грозными для наших классовых врагов. Про нашу боевую отвагу, про удаль наших кавалеристов, про бесстрашие в боях с врагами ты разнеси молву повсюду, куда бы тебя ни кинула судьба, воспитывая этим боевой революционный дух у рабоче-крестьянской молодежи… Не забывай своей части и поддерживай с ней связь письмами и через наши газеты. Чувствуя эту связь, мы еще с большей энергией будем охранять границы наших трудовых республик от хищников мирового капитала. Если все это ты исполнишь, будешь достоин носить славное имя красного воина и гражданина Советской Республики, будешь действительно активным строителем нашей страны и ее вооруженной мощи — Красной армии…»
Григорий Иванович Котовский никогда не жил для себя. И данное обстоятельство весьма важно в понимании внутреннего мира этого неординарного человека. Сам же он не раз говорил: «Если жить только для себя, так вообще не стоит жить». А что такое жизнь, Котовский знал лучше других и исключительно на собственном опыте.
В годы войны ему не однажды приходилось терять друзей и боевых товарищей. Разве мог он забыть как под Ольшанкой был смертельно ранен командир 2-го полка И. Н. Макаренко… Разве мог он забыть, как от тяжелых ран скончался командир 1-го полка Михаил Нягу… Разве он мог забыть смерть своего заместителя храбрейшего Михаила Павловича Ульриха при форсировании Буга… Многих не было рядом теперь, когда мирная жизнь с каждым днем становилась естественной. К ней начинали привыкать. Один лишь Котовский что-то предчувствовал… Когда в феврале 1923 года у него родился сын Григорий, он сказал своей жене вполне пророческие слова: «Если какому-то бандиту удастся прикончить меня, пусть не радуются, будет второй Григорий Котовский, — ты его сумеешь воспитать».