Коварная любовь Джабиры
Шрифт:
– Может, и продам. Надо же будет вернуть себе денежки… Три сотни золотых оболов [2] … – Одеяния толстухи колыхнулись. – Не стой как столб, дрянная девчонка. Уважаемая Мамлакат ждать не привыкла.
Коридор, по которому Василике шла уже одна, привел ее в комнатку, затейливо украшенную цветами. Но комната была не пуста – двое перепуганных красавиц взирали на вошедшую с отчетливым страхом.
– Я Василике, – поклонилась та.
Девушки кивнули. Похоже было, что они понимают здешнюю речь, но разговаривать еще не решаются.
2
Достойный
«Мы все варварки для них, иноземки», – с тоской подумала Василике.
Девушки были отправлены в ода к госпоже Мамлакат. Выбор наставницы казался идеальным. Кизляр-ага, или, говоря проще, управляющий гаремом, мудрый и совсем нестарый Хаджи-бей, избрал для воспитания девушек родную тетю принцессы Феодоры. Принцесса росла – и ей нужны были уже не куклы, но собеседницы и подруги по играм. Кому-то из этих троих предстоит стать компаньонкой взрослеющей наследницы. Почтенный Хаджи, с пристрастием побеседовав с Заирой, был убежден, что Василике станет лучшей из наперсниц. Однако и двое других не будут бездельничать. Госпожа Мамлакат славилась тем, что даже из самой дикой дикарки могла воспитать подлинное украшение гарема.
Это была изящная женщина с красивыми темными волосами, собранными на затылке. Правильные черты лица, точеные скулы, мягкая улыбка, добрый взгляд карих глаз. Едва увидев новеньких, Мамлакат сразу же разгадала, что ими движут самые простые чувства: нерешительность, смущение и, возможно, даже страх.
Она вошла в комнатку и, обняв каждую, ласково проговорила:
– Добро пожаловать, мои милые. Рада видеть, что вы добрались благополучно.
Услышав мягкий голос, девушки расплакались. Но Василике лишь гордо подняла голову – уж ее-то сердце не растопить расчетливой искусственной лаской.
Мамлакат, однако, не дала слезам литься более одного мгновения.
– Сегодня первый ваш день в серале, – объявила она. – Поскольку мы сейчас одни, давайте выпьем прохладного шербета и я покажу вам ода.
Она распорядилась, чтобы принесли напитки, и повела девушек за собой.
– Вот здесь, – проговорила она, обводя помещение рукой, – девушки, которые находятся на моем попечении, будут жить и спать.
Василике оглядела комнату. В ней было три круглых низких, украшенных инкрустацией стола, несколько разноцветных подушек и стул.
– А где же постели? – спросила она недоуменно. Госпожа Мамлакат указала на панели в стенах.
– За ними. За каждой девушкой закреплены матрас, постельное белье, одежда и другие принадлежности личного туалета. Утром после молитвы мы проветриваем наши постели, а потом убираем их до следующего вечера.
– Весьма практично, – заметила юная Василике, чем немало удивила госпожу Мамлакат. – Здесь же мы будем и есть?
– Да, моя милая.
– А нам разрешается покидать пределы ода?
– О Аллах, разумеется, дитя мое! Вы же не пленницы. Впрочем, ваша свобода в передвижениях будет несколько ограничена, но это вполне понятно и даже разумно. Разве у вас в стране все иначе для молодых девушек?
– Иначе, – ответила Василике. – Дома я могла пойти, куда мне захочется.
Госпожа Мамлакат приблизилась к девушке и мягко положила руку ей на плечо:
– Что ж, милая, в таком случае тебе будет несколько сложнее привыкнуть к нашим порядкам, но мы по возможности постараемся учитывать твои желания. И потом, столько дел впереди, что у вас попросту не останется времени, чтобы
Девушки слушали наставницу со страхом. Все трое знали, что она стократно права, но все равно будущее представлялось им в самых черных красках.
– Надеюсь, – продолжала наставница, – вы понимаете, что в действительности гаремная жизнь не похожа на ту, что описана в сказках. Непосвященные полагают, что мы тут только и возлежим на подушках с утра до вечера, жуем конфеты и ждем, когда кого-нибудь из нас призовет к себе на ночь владыка. О нет! Каждая девушка должна выполнять ежедневно легкую работу. Ежедневно. Бани – это тоже целый сложный ритуал. Прогулки. И конечно, занятия. Словом, у вас не будет и свободной минуты.
Следующие несколько месяцев пролетели стремительно. Госпожа Мамлакат оказалась права. Времени на то, чтобы оглядываться на прошлую жизнь, совершенно не оставалось. Девушки быстро выучили язык, причем Василике добилась в нем наибольших успехов, спасибо усилиям Нафисы, наложницы Алима. Затем девушки знакомились с историей огромной империи, великого Бизантия, ибо Хаджи-бей был убежден: чтобы понимать настоящее и предугадывать будущее, необходимо знать прошлое. Им пришлось изучать обычаи и традиции своей новой страны. Плюс музыка и танцы как весьма популярные в этой стране занятия. Василике в своей прежней жизни не блистала ни в музыке, ни в танцах, но старательно занималась и в итоге освоила в совершенстве и то и другое. Между прочим, плачущие звуки местных тростниковых флейт напомнили ей звучание родных свирелей.
Считалось, что новенькие уже умеют вышивать, а также читать и писать. Однако в действительности ни одна из троих не умела писать, хоть уже без запинки говорили на новом для себя языке. Тогда в ода появилась мудрая старуха по имени Фатима, которой было дано задание научить новеньких чтению и письму.
Тяжелее всего пришлось Василике. Она выросла в свободолюбивой холодной стране, где действительно ничто не ограничивало ее свободу. Поэтому строгий распорядок гаремной жизни поначалу сильно досаждал ей. Мир сузился до пределов ода, бани рядом с ней, женской мечети и сада. Кажется, она все отдала бы за то, чтобы получить коня и пустить его галопом по открытому полю. Да, она находила в себе силы мириться с новым положением, но бывали минуты, когда ей казалось, что она сходит с ума.
Это не могло укрыться от госпожи Мамлакат, и она постаралась сделать все, чтобы облегчить девушке новую жизнь. К примеру, она приставила к Василике специального евнуха, который сопровождал ее во время прогулок по саду. Конечно, выходить в сад можно было, лишь соответственно одевшись.
Эта одежда называлась феридже и представляла собой длинную робу из шелка с ниспадающими рукавами, для Василике бледно-зеленого цвета. Она тянулась от головы до плеч, а сзади к ней еще пристегивалась большая прямоугольная накидка до самой земли. Кроме того, Василике должна была надевать ясмак, то есть особую вуаль, состоящую из двух частей. Первая половинка закрывала нижнюю часть лица девушки и падала на грудь, а другая закрывала лоб и волосы. Когда Василике наряжалась подобным образом, никому не дано было угадать, молодая она или старая, красавица или уродина.