Коварные боги
Шрифт:
С глубоким вздохом, разрезавшим воздух надвое, Келли упала в мои объятия, душа раскололась пополам, чтобы освободить ее, и Монтана задыхаясь рухнула перед Эриком.
Мое сердце перестало биться. Мир перестал вращаться. Солнце перестало светить. Ничто из этого не имело значения, кроме женщины в моих объятиях.
Она дрожала, ее глаза наполнились страхом и замешательством, когда ее ногти впились в мои руки, и она посмотрела на меня так, словно я был ответом на каждый вопрос, который она когда-либо задавала.
— Магнар? — прошептала она, и мое имя на ее губах,
— Это ты, — выдохнул я, нуждаясь подтвердить это вслух, чтобы убедить себя, что это правда.
Мой мир наполнился светом, когда я снова обнял ее, и моя грудь почти болезненно сжалась, когда моя любовь к ней захлестнула меня.
Тысяча мыслей одновременно заполнили мой разум, но ни одна из них не имела значения, когда я вцепился рукой в ее платье и притянул ее к себе со страстью, которая была такой неистовой, что я был уверен, что она сожжет нас дотла.
Она растаяла рядом со мной, ее руки обвились вокруг моей шеи, когда она прижалась своим телом к моему, и мир исчез для нас.
Возможно, мы были в самых темных ямах подземного мира, но все это не имело значения. Только аромат ее кожи, прикосновение ее губ, ласка ее тела и абсолютная красота того факта, что она была здесь, имели значение для меня сейчас.
Я хотел сгореть, когда узнал, что она потеряна, но теперь я горел вместе с ней, когда мы воссоединились. И если огня нашей любви было достаточно, чтобы поглотить нас, то пусть будет так. Этот момент был всем, о чем я просил, и всем, в чем я нуждался. Если бы пламя поглотило меня сейчас, я бы покинул это место счастливым в последний момент. Но я эгоистично хотел большего. И когда я крепко сжал ее, чувствуя каждый дюйм ее тела здесь, в этот момент, рядом со мной, я поклялся себе, что все будет не так.
Боги никогда не хотели, чтобы мы были вместе, и мы показали им, что мы думаем об их планах.
И если они решили, что наше время вышло, то я отказался это принять. С ними все было переговорами, и я не желал принимать отказ.
M
оя судьба балансировала на острие клинка, весь свет в мире погас, и теперь, каким-то невероятным образом, любовь всей моей жизни снова была в моих объятиях. Чаша весов судьбы склонилась в мою пользу, и я едва осмеливался верить, что это правда.
Я упивался каждым дюймом ее жемчужной кожи, ее темными глазами, похожими на два бронзовых озера, ее алыми губами и ниспадающими волосами, черными, как полночь.
— Бунтарка? — Я спросил, потому что все еще не мог поверить. Судьба не могла предложить мне этого сейчас, не после всего. И все же она была здесь: мой смысл жизни. И, черт, я хотел жить. Я хотел дышать, развиваться и делиться всем, что я мог предложить, с этим прекрасным существом. Но мы все еще были всего лишь двумя душами в самых глубоких областях загробной жизни.
Она кивнула, потянувшись ко мне, и я поднял дрожащую ладонь, чтобы встретить
Наши ладони соприкоснулись, и я судорожно вздохнул.
Она здесь. Она настоящая. Она никуда не денется.
Там, где соприкасалась наша кожа, наши жизненные силы текли между нами точно так же, как позволяла руна партнерства. Страх во мне был смыт потоком облегчения, таким мощным, что захлестнул каждый уголок моего тела. Я вздохнул, и щемящая печаль в моем сердце наконец-то отступила, вытесненная всей любовью, которая пронеслась между нами.
Она издала стон боли, возбуждения и надежды, затем бросилась ко мне, обвивая своими конечностями в самых крепких объятиях.
Я прижал ее к своему телу, и каждая клеточка моего существа встретила ее, как будто наши нервные окончания соединились, а наши души по-настоящему объединились.
Ее губы нашли мои, и я застонал от абсолютного блаженства поцелуя, который, как я думал, никогда не повторится. Ее губы были теплыми, как солнечный свет, а кожа мягкой, как хлопок.
Она здесь, и я люблю ее так сильно, что мое тело вот-вот разорвется на части.
— Вы спасли нас, — выдохнула она, отстраняясь и проводя большими пальцами по моим щекам, пока обнимала меня.
Мое сердце билось, и билось, и билось, и я почти чувствовал себя таким же человеком, как до того, как сбросил свою смертную кожу.
— Вы спасли нас, — прошептал я. — Я такой, какой есть, благодаря тебе. Я существую благодаря тебе. И вы спасли не только нас, ты и твоя сестра спасли весь мир, принеся величайшую жертву.
Слезы потекли из ее глаз, и в них засиял чистый свет. Я смахнул их поцелуями, покачав головой, потому что не хотел, чтобы она снова плакала. Эта женщина заслуживала гораздо большего, чем вечность в загробной жизни. Ее время на Земле было слишком коротким. Она ушла из жизни задолго до того, как это стало справедливо, и едва ли видела проблеск того, что могла бы предложить ей жизнь.
— Прости, — вздохнул я, прижимаясь своим лбом к ее. — Хотел бы я дать тебе больше, чем это. Я бы хотел, чтобы все было не так.
Она обвила пальцами мой затылок, и еще одна слеза скатилась из ее глаза. — Не извиняйся, — взмолилась она. — Теперь мы есть друг у друга, это все, что имеет значение.
Я кивнул, но на меня навалилась тяжесть. Мы были окружены этим темным миром, и я не знал, где в загробной жизни мы сможем жить. Как могло случиться, что дитя луны оказалась именно здесь? Она была самой божественной, милосердной, сострадательной женщиной, которую я когда-либо встречал. Боги знали это. И все же они все еще позволяли это. Я ненавидел их за это больше, чем когда-либо ненавидел за что-либо.