Коварные пески
Шрифт:
— Не думаю, что меня может испугать моя собственная тень.
— Хорошо помню, что я сама чувствовала, когда впервые здесь оказалась. Войдя в этот зал, я в ужасе замерла на месте.
При воспоминании об этом миссис Линкрофт содрогнулась.
— Я нашла… свое место в этом доме. Со временем. — Она слегка тряхнула головой, будто отгоняя какие-то мысли о прошлом. — Прежде всего, я думаю, мы пройдем в классную комнату. Я распоряжусь, чтобы туда подали чай. Наверное, вам уже пора подкрепиться.
Мы поднялись на галерею. На стене висели несколько портретов и прекрасные
Миссис Линкрофт открыла одну из дверей и объявила:
— Приехала миссис Верлейн.
Я вступила следом за ней в обширную комнату под высоким арочным потолком и увидела трех девушек. Они представляли собой прелестную картину. Одна сидела в нише у окна, другая за столом, а третья стояла спиной к камину, по обеим сторонам которого располагались литые подставки для дров.
Первой ко мне подошла девушка, сидевшая у окна, и я ее тотчас узнала, потому что это она шла под руку со своим женихом в церкви Лоувет Милла. Она выглядела очень робкой, еще не осознающей своего нового положения хозяйки дома, да и представить ее в этом качестве было довольно трудно. Она казалась совершенным ребенком.
— Добро пожаловать, миссис Верлейн, — она произнесла эту фразу так, словно много раз ее репетировала. Я пожала протянутую руку. — Мы рады вашему приезду.
В те несколько секунд, что я держала ее руку в своей, меня пронзила глубокая жалость к этому юному созданию, и мне захотелось как-то защитить ее.
Волосы Эдит составляли ее главную гордость. Они были цвета спелого зерна, две толстые косы уложены вокруг головы. Несколько прелестных завитков лежали на ее низком белоснежном лбу, оживляя ее несколько эфемерный облик.
Я ответила ей, что рада оказаться здесь и с нетерпением жду начала работы.
— Мне тоже не терпится начать с вами заниматься, — ответила она, и милая улыбка озарила ее лицо. — Оллегра! Элис! — позвала она.
Оллегра отошла от камина и приблизилась ко мне. Ее вьющиеся темные волосы, необыкновенно густые, были перехвачены красной лентой; кожа имела несколько болезненный желтоватый оттенок, глаза смотрели с вызовом.
— Значит, это вы, миссис Верлейн, приехали учить нас музыке, — произнесла она дерзковато.
— Полагаю, что ты и сама хочешь заниматься, — не без резкости ответила я, так как с этой ученицей, как подсказывал мой опыт и предупреждение миссис Ренделл, у меня будут сложности.
— Разве я должна хотеть этого?
О, да, с этой ученицей будет нелегко.
— Если у тебя есть желание играть на фортепьяно, то должно быть и желание учиться.
— Не думаю, что мне хотелось бы чему-нибудь учиться… по крайней мере, уж точно не тому, чему учат учителя.
— Возможно, став старше и умнее, ты будешь думать иначе.
— О, Боже, — промелькнуло у меня в голове. — Словесные перепалки в самом начале — плохой признак.
Я отвернулась от Оллегры, чтобы взглянуть на сидевшую у окна девочку.
— Подойди, Элис, — позвала ее миссис Линкрофт. Элис подошла ко мне и скромно сделала книксен.
Вероятно, она была одного возраста с Оллегрой, лет двенадцати-тринадцати, хотя ростом поменьше, да и выглядела она не такой взрослой, как Оллегра. Она была сама аккуратность в чистеньком белом фартуке с оборками и габардиновом платье, длинные светло-каштановые волосы были зачесаны назад и перехвачены голубой бархатной лентой, открывая маленькое жесткое личико.
— Элис будет хорошей ученицей, — с нежностью произнесла ее мама.
— Я постараюсь, — откликнулась девочка, скромно улыбнувшись. — Но Эдит… ой, простите, миссис Стейси, будет очень-очень хорошей.
Я ободряюще посмотрела на слегка покрасневшую Эдит.
— Надеюсь, миссис Верлейн будет такого же мнения, — добавила миссис Линкрофт и обратилась к Эдит:
— Я распорядилась, чтобы чай подали сюда. Не желаете ли тоже остаться?
— Ну, конечно, — ответила Эдит. — Я хочу поговорить с миссис Верлейн.
Во всем чувствовалась некоторая неловкость от того, что после замужества Эдит обрела новый статус в доме.
Подали чай. И все на столе оказалось поразительно похожим на то, что было у нас в детстве, когда мы пили чай в нашей классной комнате: большой коричневый фаянсовый чайник, молоко в фарфоровой кружке «Тоби» 3 , стол покрыт белой скатертью, расставлены тарелочки с хлебом, маслом и булочками.
— Может быть, вы расскажете, как занимались с вашей прежней учительницей, — предложила миссис Линкрофт.
3
Кружка «Тоби»в форме толстяка в треуголке по имени героя стихотворения XVIII в. Тоби Филлпота.
— Очень бы хотелось вначале послушать, как вы играете, — сказала я девочкам.
— Это мисс Элджин посоветовала вам так начать, верно? — спросила Оллегра.
— Ты права.
— Значит, вы сами были ее ученицей?
— Да.
Оллегра, кивнув, рассмеялась, как будто сама мысль, что я могла быть ученицей, показалась ей до смешного нелепой. Я поняла, что Оллегра из тех, кто любит обращать на себя внимание. Но больше всего меня интересовала, конечно, Эдит. И не только потому, что мне хотелось узнать о ее жизни, жизни юной хозяйки большого дома. Я чувствовала в Эдит несомненную одаренность. Я видела, как она оживилась, заговорив о музыке, и в ее голосе появилась даже некоторая уверенность.
Во время нашего разговора вошла служанка и сказала миссис Линкрофт, что ее желает видеть сэр Уилльям.
— Спасибо, Джейн, — ответила миссис Линкрофт. — Будь любезна, передай ему, что я приду через несколько минут. — Элис, когда кончите пить чай, проводи миссис Верлейн в ее комнату.
Как только миссис Линкрофт ушла, атмосфера в комнате слегка изменилась. Я не могла понять почему, ведь домоправительница произвела на меня впечатление женщины весьма приятной и обходительной, конечно, в ней чувствовалась твердость, но я бы не сказала, что миссис Линкрофт из тех, кто мог бы подавлять юных девиц, особенно таких дерзких и сильных, как Оллегра.