Ковбой с Манхеттена (сборник)
Шрифт:
— Боюсь, что сегодня вечером ваших друзей я не видел, — сказал он, хотя это и было излишне.
— Давайте не будем слишком долго задерживаться на предисловии, — предложил я. — Двадцати пяти долларов будет достаточно? Или такое отсутствующее выражение своего лица вы можете продать только за большую сумму?
— Пятьдесят долларов, — сказал он.
Я прибавил недостающую сумму и протянул деньги ему. Он ловко схватил их привычной рукой и сунул под баром в карман брюк.
— Странные вещи творятся с моей памятью, — заметил он. — Внезапно
— Выкладывайте, не стесняйтесь, — подбодрил я. — Иначе она опять пропадет.
— Я думаю, вы найдете их обоих по другую сторону шоссе, в одном из этих маленьких домиков, — наконец сказал он. — Многие наши клиенты арендуют эти домики. И в большинстве своем это люди с яхт. Им, кажется, слишком быстро надоедает вода.
— Могу себе представить, — заметил я холодно. — Какой номер домика?
— Этого я не знаю.
На какое-то мгновение мне очень захотелось выбить ему зубы, но потом я подумал, что он может действительно этого не знать.
— Но если я добавлю еще двадцать пять, вы, конечно, узнаете?
— В таком случае мне нужно позвонить по телефону, — любезно сказал он. — С вашего позволения, сэр, я отлучусь на минутку. — Он направился к телефону, находившемуся на противоположной стороне стойки и через тридцать секунд вернулся.
— В 73-ем, — сказал он. — Домик стоит во втором ряду, окнами в противоположную сторону. Там очень спокойно и мирно, сэр. В такую ночь вы можете даже услышать, как на пол падает бюстгальтер.
— Спорю, что вы часто проводите там время, занимаясь подслушиванием, — буркнул я.
Он пожал плечами.
— О чем речь-то? — спросил он. — О разводе?
Я покачал головой.
— Этот парень удрал с моей женой. Я просто проломлю ему череп.
Когда десять минут спустя я перешел шоссе и добрался до второго ряда домиков, я понял, что официант меня не обманул. Здесь действительно было очень тихо. Я прошел десять домиков, прежде чем первый раз услышал какое-то хихиканье.
Номер 73 был намалеван белой краской на дверях домика. Из-за занавешенного окна на дорогу падал узкий луч света. Несколько минут я прислушивался у двери и услышал неясные звуки голосов. Когда я постучал, голоса умолкли. Я забарабанил в дверь каблуками, пока она не закачалась в своей раме.
Наконец она резко распахнулась и передо мной предстал краснолицый парень, который выглядел довольно свирепо. Его лицо, до того как обросло жиром, было, должно быть, довольно красивым, но он и сейчас выглядел вполне прилично. Светлые волосы были коротко подстрижены, но голубые глаза немного налиты кровью.
— Что вам нужно, черт бы вас побрал? — спросил он заплетающимся голосом.
— Глорию Ван Равен, — ответил я, решив не скрывать истины. После того как я положил ему правую руку на грудь и немного нажал, он, покачнувшись, отступил в дом, и я последовал за ним с таким видом, словно был приглашен. Глория Ван Равен сидела на кровати и удивленно посмотрела на меня. Я тоже взглянул на нее и мгновенно забыл о
Серебристая юбка и черная кружевная кофточка были небрежно повешены на спинку стула, и нетрудно было определить, что то и другое принадлежит Глории, так как на ней не было ничего, кроме бюстгальтера и черных трусиков. Это сразу же напомнило мне французский фильм, который был в прошлом году запрещен цензором из Южной Дакоты. Точнее одну сцену из него. Теперь я мог себе представить, о чем тогда думал этот цензор.
Золотоволосая Глория обладала такими же пышными формами, какие можно увидеть на картинах Ренуара. Обе ее груди плавно поднимались, когда она вздыхала.
— Кто вы, черт возьми? — спросила она ледяным тоном.
— Денни Бойд, — ответил я. — Гуггенхаймер дал мне поручение отыскать вас, и поверьте, это доставило мне удовольствие.
— Вот вы меня и нашли, — фыркнула она. — А теперь исчезните отсюда!
— Гуггенхаймер хотел бы, чтобы я вернул вас на студию — свежей, бодрой, веселой и готовой начать работу, — добавил я. — Поэтому мы ближайшим самолетом вылетим на западное побережье.
— Она и так вернется вовремя, — сказал Вулрих, напомнив мне о том, что он еще существует. — А теперь действительно исчезайте, пока я вас не выбросил.
— Только без громких слов, Эдди-бой, — дружески сказал я ему. — Представьте, как плачевно вы будете выглядеть, если я переломаю вас пополам.
— У мисс Ван Равен нет никакого желания отправляться с вами, Бойд. — Его голос дрожал от ярости. — Так что же вы предпримете в таком случае? Похитите ее?
— Если будет необходимо, так и сделаю, — деловито сказал я. — Как мне сказал Гуггенхаймер, он вложил в нее целый миллион. И ему совершенно безразлично, каким образом я ее верну. Самое главное — вернуть.
— Какой абсурд! — Это прозвучало не очень убедительно, и по тону было ясно, что он понял серьезность моих намерений.
А блеск в глазах Глории показал мне, что она относится к женщинам с горячей кровью.
— В ближайший вторник утром я вернусь на студию, — решительно заявила она. — Ну, а поскольку я уже здесь, то до вторника буду наслаждаться здешним климатом. А теперь всего хорошего, мистер Бойд, пока с вами еще не расправились!
Я озабоченно покачал головой.
— Так не пойдет, милашка, — сказал я. — Вы предпочитаете одеться, прежде чем идти, или хотите доставить наслаждение всем встречным и поперечным?
— Вы что, с ума сошли? — недоверчиво спросила она.
— Возможно, вы — мечта тридцати миллионов холостяков, куколка, — сказал я, — но для меня вы только ценная добыча, которую я должен охранять. А это означает, что я вырву вас из рук этого выродка Вулриха, тем более что он вот-вот взорвется.
— О чем это вы? — раздраженно спросил тот.
— Зачем вы пригласили на яхту Эллен Фицрой и этого сумасшедшего с трубой? — спросил я вместо ответа. — Вы что, от них тоже получаете деньги? Или они от вас?