Ковчег Марка. Сто лет пути

Устинова Татьяна

– Здрасти, – прокричал человек издалека, подошел, как-то по-особенному ставя лыжи, и задрал на лоб очки. – Откуда путь держите?

Какое-то время все таращились на него, как будто с неба спустился марсианин, и понятно, что это именно марсианин, но все страшно рады его видеть, а потом разом заорали:

– Мы в походе! Уже десять дней! Мы рацию утопили!

– У Володи растяжение и лыжа сломана! Идти не может!

– Мы в Галыгино идем! И у нас еда почти кончилась!

– А вы откуда?

Здесь что, жилье поблизости?

Лыжник слушал совершенно спокойно, пес крутился возле него, махал хвостом.

– Надо нам поторапливаться, – сказал лыжник как ни в чем не бывало, когда все перестали орать, – штормовое предупреждение еще вчера объявили. У вас… только один ранен?

– И еще двое за подмогой ушли.

Лыжник присвистнул. Сергей Васильевич выпростал из перчатки руку и протянул лыжнику.

– Здрасти. Сергей Васильевич меня зовут.

Лыжник тоже стянул перчатку и пожал его руку.

– Марк. Давно ушли?

– Да уж… с полчаса. В сторону Галыгина. Компас у них с собой, а рюкзаки они бросили. Если метель их застанет, плохо дело, заночевать не смогут…

Лыжник по имени Марк подумал немного и подозвал свою собаку.

– Вик, домой! Домой, Вик.

Пёс как ни в чем не бывало повернулся и, извиваясь в снегу, стал большими прыжками уходить в метель.

– Он не заблудится? – спросила глупая Женька. Всем было страшно, что собака уйдёт, и этот человек уйдет тоже, и они опять останутся одни.

– Не заблудится, – Марк мельком улыбнулся. – Тут всё близко.

– Как близко?!

– До лыжни метров двести, и по лыжне два восемьсот.

– До какой… лыжни?

Не отвечая, Марк присел на корточки перед Володей, осмотрел его ботинок и лыжу и вдруг сказал:

– Склеена хорошо, отлично просто!.. Ну, пошли.

– Откуда тут лыжня? – спросила Алла Ивановна. – Вы… точно знаете? До Галыгина пятнадцать с гаком, а вы говорите два!

– Два восемьсот, – поправил Марк. – До нашего кордона. До Галыгина не дойти, через перевал сейчас никак.

– Так наши в Галыгино ушли!..

– Догоним, – сказал Марк. – Догоним и вернем, не беспокойтесь.

Профессиональным движением он сдернул с плеча двустволку, на которую никто поначалу не обратил внимания, выстрелил в воздух и – оп-ля! – двустволка как будто сама по себе вернулась ему за спину.

– Ой! – Женька зажала уши ладонями. – Ой, как громко!

– Это хорошо, что громко, – успокоил ее Марк. – Зато кому надо, все услышат. На всякий случай. Хотя Вик Кузьмича и так приведет.

– Я не могу идти, – сказал Володя. – Я не могу, понимаете?

– Вставай, – велел ему Марк. – По целине потерпишь, а там легче будет. Ну, давай, давай!..

Он говорил и двигался столь уверенно, и ни у кого не возникло

сомнений в том, что всё будет именно так, как он говорит.

– Парень, бери рюкзак. И ты, Сергей Васильевич!

– А Володю кто поведет?

– Сам пойдет, – сказал Марк. – А я помогу немного. Растяжение, подумаешь!

– Откуда вы знаете? Вы что, врач? – пробурчала Марина. Ей казалось, что очень уверенный в себе спасатель по имени Марк не верит или не понимает, что Володе больно, на самом деле больно!

– Я не врач, но это неважно. Пошли!

И они пошли!..

Марк вел Володю, держа обе свои палки в одной руке, они шли, почти обнявшись, в ногу, равномерно покачиваясь, и Марина, которая смотрела им в спины, всё боялась, что Володя упадет.

Но он не упал.

Совершенно неожиданно лыжи перестали проваливаться, и это было так странно – как будто они из воды выбрались на сушу! Не утонули, а, наоборот, спаслись!

– Ну, вот и лыжня, – сказал Марк как ни в чем не бывало. – Сейчас Кузьмича дождемся, и я за вашими отщепенцами сбегаю.

– Как… сбегаете? – спросил Диман.

– Откуда здесь лыжня? – спросила Алла.

– Володя, ты как? – спросила Марина.

– А ваша собака точно не заблудится? – спросила Женька.

Марк палкой показал куда-то в лес.

С горки сквозь снег несся пес, белый хвост мотался в метели, а за ним мчался еще один лыжник!..

Он не шел, а именно мчался, снежные вихри крутились за ним, и Алла Ивановна вдруг заплакала громко, изо всех сил.

Это было так неожиданно и так странно, что вся группа уставилась на неё.

– Ничего, ничего, – выговорила она и вытерла глаза рукавом. – Это я… так.

Человек подкатил, затормозил, «плугом» сведя концы лыж, поднял очки на лоб и спросил будничным тоном:

– Ты чего стрелял, Марк?..

– Один ногу растянул так, что идти не может, а еще двое в Галыгино ушли.

– Давно?

– Полчаса или чуть больше.

Они говорили, одновременно в четыре руки развязывая и открывая рюкзак, который принес второй. Туристы стояли, обступив их, безвольные и обессиленные. Алла Ивановна шмыгала носом.

В мгновение ока спасатели вытащили и раздали крохотные бутылочки, велев всем выпить. Все послушно выпили. В бутылочках была какая-то гадость, похожая по вкусу на фруктовый кисель. Из аптечки извлекли шприц.

– Что это? – встрепенулась Марина.

– Блокада. Чтоб ваш раненый до дома дострадал.

– Я утром ему колола анальгизин и…

Тут Марк и его напарник засмеялись – и Марине опять показалось, что смеются они обидно и именно на Володин счет!

– Анальгизин – это так, для самоуспокоения. А мы сейчас уколем, чтоб идти можно было!