Ковен
Шрифт:
Он вздохнул, на мгновение выпятив вперед череп и засунув косточки пальцев в карманы своей черной мантии.
— Твоя мать научила тебя старым способам погребения, я полагаю? — спросил он, но Сюзанна проигнорировала этот разговор, решив перестроиться. Она не пошла к своему трону, а переместилась так, чтобы стоять перед помостом, на фоне которого нависла угроза.
Как будто это что-то значит для меня. Я сожгу это в пепел, прежде чем позволю ей и дальше развращать ведьм Кристальной Лощины.
— Джордж, ты не оставишь меня наедине с моей внучкой? — спросила она.
Другой
— Ты забыла добавить несколько пра-пра в великом количестве до внучки, — сказала я, скривив губы от отвращения. На ее лице не было ни капли раскаяния, даже намека на извинения за то, что она сделала с этой ведьмой.
За то, что она у нее отняла.
— Вряд ли это имеет значение, когда остались только мы с тобой. Мы не так далеки друг от друга, как многие в наших обстоятельствах, — сказала она, сцепив руки перед собой и изучая меня.
— Я рада этому расстоянию. Мне стыдно, что я вообще имею к тебе отношение. То, что вы делаете…
— Это на благо Ковена, — сказала она, склонив голову набок. Удивительно, как ее кости могли передать столько эмоций. Если бы у нее была кожа, я бы представил, как ее верхняя губа кривится от отвращения. — Я не ожидала, что кто-то в твоем возрасте сможет это понять.
— Как это может быть на благо Ковена? Земля вокруг тебя умирает, а ты настолько глупа, что не видишь этого! Если это происходит с землей, то представь, что происходит с кристаллами? Со звездами и воздухом вокруг нас? Все эти вещи нуждаются в подношениях. Им нужны наши тела, чтобы вернуть их после смерти. Ты ослабляешь тех самых людей, которых Шарлотта Геката поручила тебе защищать любой ценой, — сказала я, срываясь на крик, когда мои глаза загорелись от непролитых слез.
Как бы я ни ненавидела плакать, когда мне было грустно, но крики ярости были хуже всего. Они намекали на то, что, по моим предположениям, некоторые воспринимали как слабость, в то время как все, чего я хотела, — это совершить убийство.
Ее грудь опустилась, когда она сделала шаг ко мне. Одна из ее костлявых рук поднялась, коснулась моего лица и прижалась к моей щеке в момент ужасающей нежности.
— Ты так молода. Ты еще не понимаешь, как устроен мир, Уиллоу. Позволь мне направлять тебя.
Я рассмеялась, делая шаг назад.
— Я никогда не буду такой, как ты. Я не отвернусь от того, как должна использоваться магия, как это сделала ты.
Она опустила руку, снова сжимая ее перед собой.
— Без линии Гекаты Сосуды обладают гораздо большей силой, чем должны. У нас нет способа убить их, в то время как ведьмы Ковена очень смертны. Они живут и умирают, и, как мы убедились на примере молодой ведьмы прошлой ночью, они вполне способны быть убитыми.
— Но какое отношение это имеет к голоданию источника? Чего ты надеешься добиться, делая ведьм слабее? — спросила я, глядя на нее с нарастающим разочарованием.
— Как мы слабеем, так и они слабеют. Они питаются нами. Источник поддерживает их сосуды, но они не могут получить к нему доступ напрямую. Они могут
— Но у нас больше не будет магии, — прошептала я, запнувшись на шаг, когда ее слова дошли до меня, когда они пробились сквозь дымку моего гнева.
— У некоторых из нас будет. Сосудам запрещено питаться от Трибунала. Они практикуют старые способы в тайне, чтобы не дать массам столь эффективного доступа к источнику. Трибунал остается сильным, потому что должен, и когда придет время, мы приведем новую эру ведьм. Если потребуется, мы заключим новую сделку. В ней не будет этих паразитов, живущих за счет наших страданий, — сказала она с ноткой удивления в голосе.
— А что будет с остальными, когда ты заключишь эту новую сделку? Мы потеряем свою магию? — спросила я, отбрасывая руку в сторону, чтобы жестом указать на основную часть школы.
— С тобой все будет в порядке, Уиллоу. Ты — часть этого Трибунала, даже если еще не закончила обучение. Ты или твой ребенок станете частью новой эры ведьм, — сказала она, шагнув вперед и взяв мои руки в свои. Ее кости были грубыми от многовекового использования и незащищенности от стихий.
— Вот почему ты позволила своей линии угаснуть. Все это время ты понимала, что это не имеет значения. Тебе достаточно одного, потому что это все, что ты планируешь взять с собой в свой новый мир, — сказал я, и дыхание перехватило в легких.
— И ты продолжишь эту традицию, родив единственную дочь, чтобы тебе никогда не пришлось испытать боль от потери ребенка, — сказала она, прижимая наши руки друг к другу. Я вырвалась из ее хватки и вздрогнула, когда она коснулась ткани моей рубашки там, где она прикрывала мой живот.
— Я не буду в этом участвовать, — прошептала я, делая шаг от нее. — Ты собираешься убить их, не так ли? Всех до единого. Какой смысл вообще их обучать? Зачем беспокоиться?
— Наш народ не знает этих планов. Если бы они узнали о них, то все, чего бы мы добились — это паники и восстания. Эта школа остается просто потому, что так надо, — объяснила она, повернувшись и зашагав по кругу. Она обошла меня, медленно и расслабленно опустив руки к позвоночнику и положив их на изгиб таза.
— Ты совершила ошибку, рассказав мне, — объяснила я, насмехаясь над ее уверенностью в том, что я не расскажу всем то, что знаю.
Что я не расскажу Грею.
Возможно, у нас была общая цель — уничтожить Сосудов, но я бы никогда не пожертвовала ради этого целым Ковеном.
— Ты никому не расскажешь, потому что не хуже меня знаешь, что реальность этой тайны разорвет Ковен на две части. Сосуды вступят в войну с ведьмами, и мы не победим. Ты только ускоришь их гибель, — сказала она, остановившись рядом со мной. Краем глаза я заметила, что в окна за тронами светит солнце, заставляя тусклую белизну ее костей сиять ярче. — Однажды ты поймешь. Выживание Ковена важнее любой отдельной жизни.