Ковер грез

Барри Сьюзен

— Жаль, что хозяин не здесь. Он бы очень обрадовался. По-моему, он уже и не надеялся снова увидеться с вами в этом доме.

— Я сообщила ему, что не вернусь, — тихо отозвалась Пита. — Я ему написала.

— Я знаю, — кивнула Бенни. — И тогда, прочитав ваше письмо, он мне сказал, что не имеет большого смысла планировать переделку в этом доме или даже обновлять комнаты, как собирались, — он имел в виду комнаты в западном крыле дома, где, по его мнению, вам должно было понравиться. А не имеет смысла потому, что вы не собираетесь выходить за него замуж и, пожалуй, вовсе сюда не вернетесь, сказал он. Как

раз в тот момент, когда пришло ваше письмо, он собирался лететь во Флоренцию — побывать там на Рождество он не смог из-за болезни.

— Так он заболел… еще до Рождества… — растерянно протянула Пита.

— Да, вскоре после того, как вернулся из Италии. Он очень много работал с одним громким делом, а потом простыл, но не стал обращать на это внимания. Перед Рождеством все мы очень беспокоились, как бы у него не началась пневмония. К счастью, все обошлось, но он очень переживал, поскольку считал, что вы неправильно его поймете, — ведь он не прилетел на Рождество! Писать вам он мне не разрешил, а я-то так хотела сообщить вам все, как было! Потом пришло ваше письмо… — Бенни с упреком поглядела на девушку. — А я так радовалась за вас обоих, когда узнала, что вы помолвлены, надеялась, что вы выйдете за него замуж!

К горлу Питы подступил комок. Она едва верила своим ушам. Значит, для него все было серьезно, он считал, что она все-таки выйдет за него замуж, несмотря на то что их соглашение каждая из сторон была вправе расторгнуть. Так, по крайней мере, думала Пита. Она говорила ему, что считает помолвку фарсом, а он не обращал на эти слова особого внимания, пока не получил ее последнего письма. И она, кажется, добилась своего — получив письмо, он сообщил даже экономке, чтобы девушку здесь больше не ждали. А ведь он-то, оказывается, собирался на ней жениться!

— Знаете, Бенни, мы ведь не были по-настоящему помолвлены, — призналась она.

— Разве? — недоверчиво спросила экономка.

— Мы… только решили сделать вид, что помолвлены.

Миссис Беннет налила себе вторую чашку чаю и сказала:

— Ну, теперь-то вы уж, конечно, останетесь — по крайней мере, дождетесь мистера Джеффри. Вы всегда можете рассчитывать на свою комнату — она совершенно готова.

Тут Питу осенило: раз она приехала увидеться с Джеффри, а его сейчас здесь нет, то ей надо ехать к нему. Нельзя же заставлять его самого мчаться сюда, ведь он, возможно, занят и недавно был болен! Она с ужасом подумала, каково ей теперь будет, если с ним что-то случится…

— Мне нельзя здесь оставаться, мне надо ехать, Бенни! — воскликнула девушка, надевая шляпку и застегивая пуговицы на жакете. — Мне надо успеть на поезд до Лондона. Не дадите ли мне адрес мистера Джеффри? Он ведь, кажется, живет в Темпле?

— Но, мисс Пита, не стоит так торопиться на ночь глядя, — принялась уговаривать девушку миссис Беннет. — Мистеру Джеффри это вовсе не понравится, да и вы вряд ли успеете на поезд. Оставайтесь до утра, а потом уж поезжайте. А еще лучше — позвольте мне позвонить мистеру Джеффри.

— Нет-нет, — нетерпеливо возразила Пита. — Я поеду! — Боже, если Джеффри в Лондоне, то там она, по крайней мере, будет рядом с ним. Это совсем другое дело — не то что здесь, за шестьдесят миль от него. — Скажите, ему теперь лучше, правда, лучше? Жаль, что я не знала о его болезни!

— Он и не хотел сообщать вам, — заметила миссис Беннет. — Наверное, ему лучше. Сам он заявляет, что с ним все в полном порядке, но выглядит он гораздо хуже, чем прежде. И совсем не заботится о своем здоровье. Правда, и раньше он не любил собой заниматься, но теперь это переходит всякие границы. Тем более, что его вдруг оставил слуга — поехал зачем-то за границу!.. Теперь за ним и присмотреть толком некому. Конечно, в поместье все совсем не так.

— О! — воскликнула Пита, живо представив себе эту картину. — Значит, там никого нет?..

— Приходит какая-то женщина днем — делать уборку, но, насколько я знаю, еду она ему не готовит.

Пита подошла к телефону и стала набирать номер такси.

— Вы ведь вернетесь, мисс Пита? — с беспокойством спросила Бенни. — Вы не уедете опять во Флоренцию, мы не расстанемся с вами снова?

— Нет, миссис Беннет, — улыбнулась девушка. — Как бы там ни было, я обязательно приеду и мы еще увидимся!

В Лондоне она вернулась в свой номер и, прежде чем лечь спать, поглядела в окно. Она увидела только крыши соседних домов и над ними — звезды, которые после ярких итальянских звезд казались ей очень тусклыми. Но те же самые звезды светили и Джеффри Вентворту! И утром она увидится с ним! А если утром не получится, они встретятся днем. А если и днем он будет занят, она подождет до вечера. Но так или иначе, завтра они увидятся!

Глава 20

Лестница оказалась крутой и пыльной, однако ее поддерживали в хорошем состоянии, как, впрочем, и все здание. Здесь царил дух старины. Солидные дубовые двери были по большей части закрыты, за одним или двумя исключениями. На нужной Пите приоткрытой двери висела табличка с именем Джеффри Вентворта. Девушка хотела было войти, но решила сначала постучать. Было три часа дня, время, когда большинство людей предпочитают уединиться. Если же дверь приоткрыта, значит, в кабинете кто-то есть. Когда она заходила сюда в первый раз, незадолго до полудня, дверь была заперта.

— Это вы, миссис Бригс? — услышала Пита знакомый голос, и у нее перехватило дыхание. Она замерла на месте, снова услышала оклик из-за двери: — Входите, миссис Бригс. Не стойте там. — Голос прозвучал очень сухо, и Пита различила знакомые саркастические нотки. — Я знаю, что сегодня утром вы потеряли ключ, но я вас не съем!

Пита дрожащей рукой отворила дверь и увидела маленькую переднюю. На полу, устланном ковром пурпурного цвета, стоял столик с серебряным подносом, очевидно для писем, а также вешалка, на которой висело два или три плаща. Под вешалкой же она заметила складное сиденье, трость и зонт. Дверь в следующую за приемной комнату была открыта.

— Закройте дверь, миссис Бригс, иначе опять будет сквозняк! — Теперь в голосе Вентворта слышалось раздражение.

Пита подчинилась и медленно, нерешительно миновала переднюю. Комната, в которой она оказалась, была то ли гостиной, то ли столовой и гостиной одновременно. Отделкой ей служили темные дубовые панели; так же как и в передней, здесь стояла добротная мебель, множество книг, правда, все было в пыли. Даже огонь в очаге горел не очень хорошо, потому что решетку не очистили от старого пепла.