Кожаный Чулок. Большой сборник
Шрифт:
— Эта тайна касается молодой женщины, — быстро перебила его Джудит и тут же сама рассмеялась над своей несдержанностью и даже немного покраснела, оттого что ей прежде, чем другим, пришла в голову подобная мысль. — Если это дело не связано ни с войной, ни с охотой, то здесь должна быть замешана любовь.
— Тот, кто молод, красив и часто слышит о любви, сразу готов предположить, будто всюду скрываются сердечные чувства, но я ничего не скажу по этому поводу.
Чингачгук должен встретиться со мной завтра вечером, за час до заката, подле утеса, а потом мы пойдем дальше своей дорогой, не трогая никого, кроме врагов короля, которых мы по закону считаем и нашими собственными врагами. Издавна зная Непоседу, который ставил капканы в наших местах, и встретив его на Скохари, когда он собирался идти сюда, я сговорился совершить путешествие вместе с ним. Не столько из страха перед мингами, сколько для того, чтобы иметь доброю товарища и, как он говорит, скоротать вместе длинную дорогу.
— И вы думаете, что след, который я видел, может быть оставлен вашим другом? — спросил Хатгер.
— По-моему, да. Может быть, я заблуждаюсь, а может, и нет. Если бы я поглядел на мокасин, то сразу бы вам сказал, сплетен ли он на делаварский образец.
— Ну так вот он, — сказала проворная Джудит, которая уже успела сбегать за ним в отцовскую пирогу. — Скажите, кого он сулит нам — друга или врага? Я считаю вас честным человеком и верю вам, что бы ни воображал мой отец.
— Ты, Джудит, всегда находишь друзей там, где я подозреваю врагов, — проворчал Том. — Но говорите, молодой человек, что вы думаете об этом мокасине.
— Это не делаварская работа, — ответил Зверобой, внимательно разглядывая изношенный и пришедший в негодность мокасин. — Я еще слишком неопытен и не показал себя на тропе войны, чтобы говорить уверенно, но мне кажется, что мокасин этот сплетен на севере и попал сюда из Страны Великих Озер .
— Если это так, то здесь нельзя оставаться ни минуты, — сказал Хаттер, выглядывая из лиственного прикрытия, как будто он уже ожидал увидать, врагов на другом берегу узкого и извилистого протока. — До ночи осталось не больше часа, а в темноте невозможно двигаться без шума, и он непременно выдаст нас. Слышали вы эхо от выстрела в горах полчаса назад? — Да, старик, — ответил Непоседа, только теперь сообразивший, какую оплошность он допустил. — Я слышал выстрел, потому что ведь это я спустил курок.
— А я боялся, что стреляют французские индейцы. Все равно — это могло заставить их насторожиться и навести на наш след. Ты худо сделал, выпалив без толку в военное время.
— Я и сам так начинаю думать, дядя Том. Однако если человек даже в безлюдной глуши не смеет выстрелить из страха, что враг услышит его, то на кой черт носить при себе карабин!
Хаттер еще долго совещался с обоими гостями, пока собеседники окончательно не уяснили себе создавшегося положения. Старик растолковал им, как трудно будет вывести в темноте ковчег из такого узкого и быстрого протока, не произведя шума, который неминуемо достигнет индейских ушей. Кто бы ни были пришельцы, бродящие по соседству, они, во всяком случае, станут держаться возможно ближе к озеру или к реке. Берега реки во многих местах заболочены: к тому же она извилиста и так заросла кустами, что по ней при дневном свете можно передвигаться, не подвергаясь ни малейшей опасности быть обнаруженными. Поэтому ушей следует остерегаться гораздо больше, чем глаз, особенно пока судно будет находиться в коротком, и прикрытом лиственным сводом участке протока.
— Место это очень удобно, чтобы расставлять капканы, да и укрыто оно от любопытных глаз гораздо лучше, чем озеро. И все же я никогда не забираюсь сюда, не приняв предварительно всех мер, чтобы выбраться обратно, — продолжал старый чудак. — А выбираться отсюда гораздо легче, подтягивая судно на канате, чем отталкиваясь веслом. Якорь лежит в открытом озере, у начала протока, а здесь вы видите канат, за который можно тянуть. Но без вашей помощи, с одной только парой рук, было бы довольно тяжело протащить такую баржу вверх по течению. К счастью, Джуди орудует веслом не хуже меня, и когда мы не боимся неприятеля, то выбраться из реки бывает не слишком трудно.
— А что мы выиграем, мастер Хаттер, переменив позицию? — серьезно спросил Зверобой. — Здесь мы хорошо укрыты и, засев в каюте, можем упорно обороняться.
Сам я никогда не участвовал в боях и знаю о них только понаслышке, но мне кажется, что мы могли бы одолеть двадцать мингов под защитой таких укреплений.
— Эх, эх! Никогда не участвовали в боях и знаете о них только понаслышке! Это сразу заметно, молодой человек. Видели вы когда-нибудь озеро пошире этого, прежде чем явились сюда с Непоседой?
— Не могу сказать, чтобы видел, — скромно ответил Зверобой. — В мои годы надо учиться, и я вовсе не желаю возвышать голос в совете, пока не наберусь достаточно опыта.
— Хорошо. В таком случае я объясню вам все невыгоды этой позиции и все преимущества боя на открытом озере. Здесь, видите ли, дикари будут направлять свод выстрелы прямо в цель, и надо полагать, что несколько пуль все же попадут в щели между бревнами. Нам же придется стрелять наугад в лесную чащу. Кроме того, пока я здесь, дикари могут захватить и разграбить замок, и тогда пропадет все мое имущество. А когда мы выйдем на озеро, на нас могут напасть только в лодках или на плотах, и там мы можем заслонить замок ковчегом. Понятно ли все это, юноша?
— Да, это звучит разумно, и я не стану с вами спорить.
— Ладно, старый Том! — крикнул Непоседа. — Если надо убираться отсюда, то, чем скорее мы это сделаем, тем раньше узнаем, суждено ли нам воспользоваться сегодня нашими собственными волосами в качестве ночных колпаков.
Предложение это было настолько благоразумно, что никто не подумал возражать против него. После краткого предварительного совещания трое мужчин поспешили сдвинуть ковчег с места.
Причалы были отданы в один миг, и тяжелая махина медленно выплыла из-под прикрытия. Лишь только она освободилась от помехи, которую представляли собой ветви, сила течения почти вплотную прибила ее к западному берегу.
У всех невольно сжалось сердце, когда ковчег, ломая ветви, начал пробираться сквозь кусты и деревья: никто не знал, когда и где может появиться тайный лютый враг. Сумрачный свет, все еще струившийся через нависший лиственный покров и пролагавший себе дорогу сквозь узкий, похожий на ленту просвет над рекой, усиливал ощущение опасности: предметы видны, но очертания их расплывались. Солнце еще не закатилось, но прямые лучи его уже не проникали в долину; вечерние тени начали сгущаться, и лесной сумрак становился еще более жутким и унылым.
Однако мужчины все время вытягивали канат, и ковчег медленно и безостановочно двигался вперед. У баржи было очень широкое днище, поэтому она неглубоко сидела в воде и плыла довольно легко.
Опыт подсказал Хаттеру еще одну меру предосторожности, устранявшую препятствия, которые иначе неизбежно поджидали бы их у каждого изгиба реки. Когда ковчег спускался вниз по течению, Хаттер погрузил в воду на самой середине протока тяжелые камни, привязанные к канату. Благодаря этому образовалась цепь якорей: каждый из них удерживался на месте при помощи предыдущего. Не будь этих якорей, ковчег неминуемо цеплялся бы за берега; теперь же он плыл, легко и обходя их.