Кожедуб
Шрифт:
Ну, будя, спешу на разбор. А вас, мои родненькие, обнимаю и целую крепко-крепко, тебя, женуля, всю.
Ваш папочка и верный твой муженька Ваня.
Целую мамульку, а Лерку отругай — такую поганку.
17.04.51 г.».
Следующее письмо написано, очевидно, 19 апреля 1951 года и передано с нарочным:
«Добрый день и добрый час, мои любимые роднульки — милая жиночка и лапочка доча Наташенька!!!
Сегодня у меня более или менее спокойно, погода испортилась, но сидим в напряжении, подбиваем бабки. И вот прилетел из Москвы самолет из единицы, где был Ник. Вас. Зашел летчик в авиафуражке. И какая же красивая наша форма! Я взглянул и подумал, как бы хорошо ее надеть (наше барахлишко в Аньшане).
Итак, поздравляю вас с великим международным праздником — 1-е Мая. Да, у вас там весна в разгаре, как рассказал командир экипажа, а у нас стоит прохладная погода и зелени не видно.
Опишу свои странствования по порядку так, как тебе, родная, рассказывал Таранов. Много горя и бедствий я испытал по прибытии в КНР. Еле вырвались из ссыльного места — Дунь-фын (восточный ветер, фын — по-китайски ветер) и расположились в Аньшане — 70 км южнее Мукдена (ань — седло, шань — гора), разместились более-менее, где я окреп (ведь я болел в Дуньфыне, видимо, организм преодолевал местные условия). Подготовились к действиям, я получил команду в конце марта перебазироваться в Аньдун (дорога на Родину). Это городок на правом берегу р. Ялуцзян, севернее 23—30 км Корейского залива, аэродром недалеко. По утрам я поднимаюсь на КП и всегда смотрю на восток и думаю о Вас, мои любимки, о Родине. Видишь, милая, смотря на восток, я думаю — быстрее бы кончалась эта бойня. А боевой день всегда начинается с раннего утра.
Итак, в конце марта единица приземлилась, и не успели оглянуться, закрепиться на земле, как уже на следующий день бой. Мы приняли удар одни. 3 апреля был сильный воздушный бой, все мои хлопцы вылетели и дрались храбро (хотя мало опыту), я им передал много своего. В этом бою, где было около 60 истребителей пр-ка, мы потеряли одного и сбили один самолет противника. Это было для нас большим уроком, и мы обозлились. Дальше — каждый день шли бои. 7 апреля сбили 2 "крепости", они прилетели бомбить ж. д. мост. Противник почувствовал, что здесь что-то не то. Что раньше он ходил мало наказуемый, и начал прилетать большими группами. 12 апреля был налет на ж. д. мост (он питает Корею), 48 В-29 и до 60 истребителей, был дан сильный бой, и лишь последняя группа прорвалась к мосту, но сил у меня больше не было, все дрались. Сбили 10 "крепостей" и 2 истребителя, а мои хлопцы все сели благополучно. Вот она собрана, единица, неслетанная, много недисциплинированных, а как ее подготовили? Я это не ради хвастовства, лапочка, а хочу сказать, что для боя ехали, а начальники относились плохо, пихнули все, что мешало, видимо, и я им мешал, затемнял их славу, не любил грязных делишек. Я прям и честен, не голенищник, и все, моя любимка, будет хорошо, и скоро мы должны встретиться, ведь больше ждали, осталось немного.
За бой 12.4. главком прислал поздравление всему личному составу с успешным началом действий. Это, конечно, отрадно. Но впереди тяжелые дни, нам предстоит задача сесть в Корее и помочь, а то противник до 1000 самолето-вылетов делает.
Итак, на сегодня, 19.4, мы потеряли два, а сбили 26 самолетов — из них половину "крепостей", имеются пленные американские захватчики. До нас так никто не действовал, но первые Пашкевичи сорвали плеву — пироги и пышки, а нам синяки да шишки. Видишь, лапочка, мне прямо не везет, но это все хорошо. Тогда и день был короткий, а теперь их разоблачили, поэтому и к нам пока осторожно относятся большие начальники. Все оправдаем, докажем, что сталинские соколы сильнее всех в мире.
Плохо, что я не летаю, да мне на земле достается больше. Современное управление требует быстрого принятия правильного решения, а то поистратишь силы, а тут тебя и накроют. Хотя мы сидим на территории КНР в 8 км от реки (а жилье на берегу реки),
Я живу с Ник. Вас. в маленькой комнатке, но спать приходится по 4—5 часов. Но я здоров, выдержу, дело сделаем, как требует от нас Родина.
Хотел передать тебе посылочку, но все в Аньшане заперто. Пока. Целую Вас, любимки, крепко-крепко…
Твой верный муж, крепко любящий тебя Ваня. Целую мамульку».
И приписка сбоку: «Женуля, прошу тебя, вышли руб. 300 Моте, я окуплю все».
«Мои родные и любимые пташечки — женуленька и доченька!!!
Как я вас сильно обнимаю и крепко-крепко целую. Большое счастье для меня получить от тебя письмецо, голубка моя, я очень благодарен за нежные твои слова, такие теплые и ласковые.
Но у меня мало времени как следует посмаковать твои желанные строчки. Не успею начать с блаженством открывать, как передают, что летят, и уже все должен забыть и сосредоточиться, но, милая, морально я опираюсь на свой любимый фундамент, и мне легче. А обстановка складывается все напряженнее, а делу-то конца-края не видно. Но у меня чутье такое, что в начале июля мы непременно должны встретиться. Как я соскучился по вам, мои ангелы…
Папочка очень рад, что доча растет такой умницей, а то, что она немножко длиннее, я думаю, это не помешает в жизни, лишь бы росла счастливой.
Моя ты зоренька, мое ты солнышко, роднулька моя, мне так хочется говорить тебе хорошее, чтобы ты цвела у меня. От всей души желаю тебе всяких удач. Неплохо, что ты ходишь в театр, но никогда не забывай меня, никогда, пусть я в это время тут, но я не огрубею, я стану стократ нежнее. Мне некогда даже посмотреть кинокартину, а в последнее время доставляют очень свежие (это после того, как побывал большой начальник). Как-то удалось посмотреть фильмы «Штрафная площадка» и «Весна на льду».
Женочка только моя, я прошу тебя быть очень и очень осторожной со знакомствами (я знаю, что ты с чужими дядьками, хоть они и красивы, и красноречивы, не имеешь дела), ведь много случаев, когда грабитель в генеральской форме и т.д. Прошу быть бдительной, ведь большой город полон коварства и нахальства. Ну ладно, а то ты обиделась на меня — деда. Это, лапочка, я берегу тебя для себя и только. Ух, какой я ревнючка.
На дачку, а то и на море не возражаю, лучше поехать на Черное, а там и встретимся.
Признаться, я было обиделся, но после остыл. Виноват, исправлюсь, товарищ генерал.
Работа идет неплохо, но уж навалено не под силу, а чести мало, зато уж больно много прихлебателей. Как говорится, один с сошкой, а семеро с ложкой.
Что ни сделаешь, все выдают за свое. Ох, и насмотрелся же я на начальничков.
Но для меня это большая школа, закрепление всего того, что было в Монине, да и оторвался от Васи.
Родненькая, пиши мне все, все, хотя и с перерывами, но я аккуратно читаю и пишу тебе. Вот это письмецо пишу при свече, да еще спешу, скоро уходит почта.
Ну, бывайте здоровы, а мамульке желаю, чтобы она выздоровела раньше, чем я приеду
Целую вас, мои милые любимки, крепко-крепко…
Твой верный боевой друг жизни Ваня.
P. S. Письмо я писал за два числа — это так, начал около 12 ночи, а закончил во втором часу».
(Письмо не датировано, возможно, оно написано 20 апреля 1951 года.)
«Добрый день, мои любимые шмельчики — милая женочка и холесенькая, прехорошенькая дочурка!!!
Спешу сообщить вам коротенько о себе. По-прежнему сильнейше скучаю по вам, мои вы родненькие пташечки. Проклятая обстановка еще сковывает, видимо, месяца через два что-то должно родиться, поэтому прошу тебя, моя верная Верочка, поехать на Черное море и отдохнуть. За твою честность я спокоен, да и не буду об этом напоминать, а я с честью выполню свой долг воина.