Крабат: Легенды старой мельницы
Шрифт:
Понятно, что с Певуньей встречаться нельзя.
Произнеся заклинание, он мысленно обратился к девушке: «Певунья, это я, Крабат. Я прошу тебя, очень прошу – что бы ни случилось, не выходи сегодня из дому! И в окне не показывайся. Ни за что!»
Крабату верилось, что Певунья выполнит его просьбу.
Он хотел было уже отправиться в путь, но тут из-за сарая вышел Юро с пустой корзиной в руках.
– А! Крабат! Вижу, ты не торопишься! Я посижу тут с тобой на травке, ладно? – Он вытащил из кармана какую-то палочку, как и тогда, после их неудачной торговли, и, очертив ею круг, нарисовал
– Нет! Я ведь и тогда уже сомневался. Это ты, чтобы Мастер нас не увидел и не услышал ни вблизи, ни издали. Верно?
– Да нет! Он мог бы увидеть нас и услышать, но не станет этого делать: он про нас забыл. Вот для чего этот круг. Пока мы в нем, Мастер думает о чем угодно, только не о тебе и не обо мне.
– Не глупо! Совсем не глупо! – И вдруг у Крабата блеснула догадка. Пораженный ею, он глядел на Юро. – Так это ты послал крестьянам снег? Так это ты наслал на Лышко злых псов? Ты вовсе не глупый, как все мы думаем... Ты просто притворяешься!
– Ну, а если и так? Не буду спорить. Я не так глуп, как все вы считаете. А вот ты, Крабат... Только не сердись! Ты куда глупее, чем думаешь.
– Я?
– Ведь ты до сих пор не понял, что происходит на этой проклятой мельнице! А то б ты умерил свой пыл! Или хоть сделал вид! Тебе что ж, не ясно, в какой ты опасности?
– Догадываюсь...
– Не совсем! – Юро сорвал травинку, размял ее пальцами. – Хочу тебя предостеречь. Я вот уже много лет самый глупый из всех, а ты?.. Если и дальше так пойдет, будешь следующим. Михал, и Тонда, и все остальные, зарытые на Пустоши, сделали ту же ошибку. Они слишком многому научились в школе чернокнижия, и Мастер это заметил. Ты ведь знаешь, что в каждую новогоднюю ночь один из нас должен умереть вместо Мастера.
– Вместо Мастера?
– Вместо него! У него договор с этим... Незнакомцем. Каждый год он должен принести в жертву одного из своих учеников или погибнет сам.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, у меня есть глаза. Тут найдешь, над чем призадуматься. А кроме того, я прочитал про это в Коракторе.
– Ты?
– Я ведь глуп, как ты знаешь. Так думает Мастер и все остальные. Никто не принимает меня всерьез. Вот я и выполняю работу по дому. У меня какие заботы? Прибраться, вымыть пол, вытереть пыль... То же и в Черной комнате, где лежит на цепи Корактор, недоступный для тех, кто мог бы его прочесть. Мастер не зря об этом печется, держит его взаперти – ведь там написано, как ему навредить.
– А ты? Ты... можешь его читать?
– Да! Ты – первый, и единственный, кому я это сказал. Существует только один путь положить конец всему. Один-единственный! Если есть девушка, которая тебя любит, и если она попросит Мастера тебя отпустить и сможет выдержать испытание...
– Испытание?
– Ну, об этом в другой раз! Когда будет время. Пока что помни одно: остерегайся! Мастер не должен знать, кто эта девушка. Иначе все будет, как с Тондой.
– Ты про Воршулу?
– Да. Мастер слишком рано узнал ее имя. Он измучил ее снами так, что она с отчаянья бросилась в реку. – Юро опять сорвал травинку, размял ее. – Тонда нашел ее утром. Принес в родительский дом, положил на порог... С того дня и поседел. Конец ты знаешь.
Крабат опустил голову. Он думал о Воршуле и о Певунье...
– Что ты мне посоветуешь?
– Что посоветую? – Юро сорвал еще травинку. – Иди в Маукендорф или еще куда. И постарайся обмануть Мастера!
Проходя по Шварцкольму, Крабат не смотрел по сторонам. Певунья не показывалась. Наверное, что-нибудь уж да придумала для домашних, чтобы не удивлялись, почему сидит дома.
Крабат передохнул в трактире, съел кусок хлеба с ветчиной. Отправился дальше. В Маукендорфе зашел в корчму, заказал пива. Вечером танцевал с девушками, плел им какую-то чепуху, затеял ссору с местными парнями. Когда те хотели его вышвырнуть, щелкнул пальцами и пригвоздил их к месту.
Потом крикнул:
– Эй вы, бараны, чем меня колотить, давайте-ка отлупцуйте друг друга!
Поднялась такая суматоха, какой в Маукендорфе еще не видывали. Летели жбаны, ломались стулья, парни дрались как одержимые, колошматили друг друга почем зря.
Хозяин заклинал их опомниться, девушки визжали, музыканты удирали через окно.
– А ну смелей!.. – подзадоривал Крабат. – Что, каши мало ели? А ну давай! Вот так! Вот так! Вот так!
ТЯГОСТНЫЙ ТРУД
Утром Мастер пожелал узнать, как Крабат провел воскресенье, доволен ли прогулкой?
– Да ну! – Крабат пожал плечами. – Ничего особенного!
Рассказал про поход в Маукендорф, про танцы, про ссору с парнями. Ну да, было весело. Но ведь было бы куда веселей, если б он пошел туда не один, а с кем-нибудь из своих, со Сташко, с Андрушем или еще с кем из подмастерьев!
– Например, с Лышко?
– Нет! – Крабат не побоялся гнева Мастера.
– Почему же?
– Я его не выношу!
– И ты тоже? – Мастер рассмеялся. – Ну в этом мы с тобой сошлись! Что? Удивляешься?
– Да! Не ожидал.
Мастер оглядел Крабата с головы до ног. Благосклонно, но с усмешкой.
– Мне нравится, Крабат, что ты такой честный, всегда открыто говоришь, что думаешь!
Крабат не глядел на Мастера. Как понимать его слова? Не таится ли в них угроза? Он обрадовался, когда мельник переменил тему.
– А насчет того, о чем мы с тобой сейчас говорили, запомни: ты сам, если хочешь, можешь уходить хоть каждое воскресенье. Это привилегия лучшего ученика. И на том – точка!
Крабату не терпелось встретиться потихоньку с Юро. Тот же, напротив, после разговора за сараем избегал его. Хорошо бы, конечно, мысленно обратиться к нему, чтобы он услышал, ответил, но среди своих волшебство не действовало.
Когда они, наконец, оказались одни на кухне, Юро дал ему понять, чтобы он набрался терпения.
– Я не забыл про тебя. Ты ведь дал мне нож наточить. Когда будет готов, принесу.
– Хорошо! – Крабат догадался, что имел в виду Юро. Вскоре Мастер должен куда-то уехать. Дня на два, как он говорил.
Прошло еще несколько дней. И вот Юро разбудил ночью Крабата.
– Пошли на кухню! Там поговорим.
– А они? – Крабат показал на подмастерьев.
– Спят, их и гром не разбудит! Я позаботился.