Крах "Барбароссы"
Шрифт:
При прорыве через поле полк потерял трех человек убитыми и восьмерых ранеными, из них двух тяжелых, в основном от минометного огня. Всех вывезли на волокушах, прицепленных к лошадям разведчиков. Также пришлось везти три десятка легкораненых, полностью потерявших силы в ночном переходе. В составе разведбата оказалось более сотни свободных лошадей, принадлежавших ранее бойцам корректировочных групп, не вернувшимся с задания. После построения остался еще час времени на отдых. Убитых похоронили.
К концу привала подтянулся и разведбат. Все свободные лошади разведчиков были загружены трофейным оружием, боеприпасами и снаряжением. Разведчики под метлу вычистили поле боя, на котором осталось около полутысячи побитых фрицев. Полк обогатился на 18 ротных минометов, 9 станковых и 23 ручных пулемета, полсотни автоматов и три сотни винтовок. Много боеприпасов. Поскольку бой был скоротечным, боезапас немцы почти не израсходовали. Удар разведчиков
При отходе разведчики густо минировали следы колон. Падерин доложил, что арьергард слышал четыре подрыва немцев на минах. Так что, пыл преследования у немцев основательно поубавился. В данное время отрыв от противника составлял два с половиной километра. Немцы осторожно продвигались по лесу, проводя разминирование. Работающих саперов, чтобы служба не казалась противнику медом, отстреливали снайперы разведбата.
В восемь утра Гаврилов скомандовал выдвижение. Порядок движения был тем же. Только передовой и фланговые дозоры теперь обеспечивал разведбат. Замыкали колонну разведчики и саперы, производя минирование. В качестве противопехотных мин в дело пошли мины от немецких ротных минометов. Двигались на юго-восток восемь часов с привалами, прошли 14 километров через сплошной лес до основного лагеря разведбата. Лагерь располагался в лесу в четырех километрах восточнее разъезда Старое Роматово на железной дороге Брест — Ковель. Маршрут движения был загодя проработан и размечен разведчиками. Здесь были такие же шалаши и несколько землянок с запасом продовольствия и боеприпасов. Особенно полезными были взрывчатка и медикаменты. Полк остановился на ночевку. Гаврилов дал шифровку в штаб армии с информацией о состоянии полка. Впереди по маршруту лежали бескрайние дремучие и болотистые припятские леса [34] .
34
Бассейн реки Припять отделяет Белоруссию от Украины Труднопроходимые и заболоченные леса по обоим берегам Припяти занимают территорию шириной примерно сто и длиной пятьсот километров от границы с Польшей до впадения Припяти в Днепр. Обширную лесисто-болотистую зону пересекает лишь небольшое количество дорог. Населенные пункты редки. Практически, немецкие Группы армий Центр и Юг в начале войны вынуждены были действовать изолированно друг от друга, разделенные бассейном Припяти.
В лагере их ждали партизаны из отряда, базировавшегося в лесах восточнее селения Медно, во главе с командиром отряда Пантюхиным, с которым Гаврилов еще до войны согласовал взаимодействие. По плану прорыва партизаны должны были взять себе тяжелораненых бойцов и обеспечить их эвакуацию со своего лесного аэродрома [35] . Тяжелораненых и ослабевших при переходе легкораненых набралось 39 человек. В качестве компенсации партизанам оставили три сотни немецких винтовок, 12 пулеметов, и 9 минометов. Остальные трофейные пулеметы, минометы, и все автоматы оставили себе. Партизаны погрузили раненых и оружие на телеги и убыли в свой базовый лагерь. В полку остались двое проводников — партизан, знающих окрестную местность.
35
В первой половине тридцатых годов в западных областях СССР были созданы многочисленные секретные базы для формирования партизанских отрядов, на случай оккупации этих областей противником. Для этих отрядов были подготовлены кадры командиров, радистов, диверсантов, подрывников. Однако, в 1937 году все партизанские кадры были репрессированы, а базы ликвидированы. Известный специалист по партизанским и диверсионным действиям И. Г. Старинов вспоминал в своих мемуарах: «…Еще хуже дело обстояло с подготовкой партизанской войны на случай вражеского нападения. Большинство подготовленных нами партизан, особенно партизан-диверсантов — исчезли. Они были репрессированы в 1937.
…Если бы теперь уделяли такое внимание партизанам, какое уделялось в конце 20-х — начале 30-х годов и сохранились подготовленные кадры, то наши партизанские отряды были бы в состоянии отсечь вражеские войска на фронте от источников их снабжения в самом начале войны…».
В реальности «Боевого 41-го» эти вопиющие просчеты исправлены. В альтернативной реальности партизанские отряды, их базы, управляющие и обеспечивающие партизанское движение структуры были вновь созданы перед войной. Реабилитированы уцелевшие и вновь подготовлены партизанские кадры.
В 17 часов личный состав принял пищу, затем Гаврилов, Иваницкий и Падерин занялись переформированием подразделений. До конца дня формировали сводный полк из пяти батальонов. Два стрелковых под командованием Фомина и Галицкого. Самую большую по численности сводную роту артиллеристов разделили на две половины и включили в качестве третьих рот в стрелковые батальоны. В разведбат Падерина включили роту пограничников и полковую разведроту. Сформировали батальон боевой поддержки в составе минометной, пулеметной, противотанковой и саперной роты. В батальон боевого обеспечения вошли штабная, связная, медицинская, транспортная и хозяйственная роты. Всего — 1280 бойцов и командиров, 480 лошадей, из них 240 вьючных и 30 одноконных повозок. Вооружение полка получилось вполне солидным: 3 зенитных пулемета, 2 полковых и 29 ротных минометов, 21 противотанковое ружье, 19 станковых и 109 ручных пулеметов, 230 автоматов и 110 самозарядных винтовок. В разведбате две роты остались конными, а одна — стала пешей. Боеприпасов — 2–3 боекомплекта. Продовольствия — на пять дней экономного расходования. Численность рот, конечно, составляла от одной трети до половины штата. Только роты артиллеристов были почти полного состава. Иваницкого назначили заместителем командира полка, замполит артиллеристов батальонный комиссар Жидков стал замполитом сводного полка. В 20 часов объявили «отбой». Вымотавшиеся бойцы завалились спать на мягком лесном грунте, постелив плащ-палатки, не обращая внимания на укусы комаров. Ночь была теплой. Охранение нес разведбат.
Выступили в шесть утра. За второй день марша прошли 15 километров по прямой. Больше пройти не удалось. Лишь изредка удавалось идти по старым лесовозным дорогам. А в основном, приходилось идти через густой лес. Сильно тормозили повозки. Их приходилось перетаскивать через поваленные стволы и ямы. Пришлось по одной стрелковой роте от каждого батальона прикрепить к обозу. Каждую повозку через препятствия перетаскивали по 5–6 бойцов. Еще по одной роте от батальона с топорами и лопатами на ходу вели расчистку пути для повозок. И все это не снимая своей личной выкладки, которая у каждого бойца составляла не менее 20 кг.
Еще до войны все возможные маршруты движения были пройдены и дивизионным разведбатом и полковой разведротой. Однако, путь все равно приходилось прокладывать заново. Шедшие в головном дозоре широкой цепью пешие разведчики определяли пути обхода трудных участков: заболоченных низин, лесных ручьев, оврагов, непроходимых лесных завалов. Маркировщики отмечали выбранный маршрут белыми лоскутами на ветках деревьев. По этим меткам и шли колонны. Лоскуты снимал арьергард. Но, все равно, после прохода сотен людей и лошадей оставались широкие протоптанные тропы. От возможного преследования полк защищали мины, изобретательно расставляемые саперами позади полка.
Всех встреченных местных жителей: охотников, лесников, лесорубов, разведчики забирали с собой, на привалах их опрашивали о предстоящем пути и наиболее знающих использовали как проводников. Конная разведка широким веером продвигалась в четырех — пяти километрах впереди.
Через лес шли тремя параллельными колоннами. Тем не менее, полк растянулся почти на километр. Три ротные кухни разведбата работали на марше с полной нагрузкой, обеспечивая поочередное питание батальонов на привалах. Один раз в день горячее питание получили все. Чай бойцы скипятили себе сами в ведрах на кострах за время ночевки. Сырую воду пить врачи категорически запретили, во избежание кишечных заболеваний. Для костров использовали только березовый сухостой, практически не дающий дыма. За этим командиры следили строго. Всем было ясно, что залог успешного прорыва — в скрытности передвижения.
На ночевку встали в 16 часов в шести километрах западнее большого села Малорита, через которое проходили железная и несколько автомобильных дорог. Могли бы идти и дальше, но впереди были шоссейная дорога Кобрин — Любомль и железная дорога Ковель — Брест, по которым могли передвигаться немцы. Необходимо было провести разведку. Встали лагерем у лесного оврага. По дну оврага протекал ручей обеспечивший полк водой.
В Малорите, являвшейся узлом дорог, с 23 по 25 июня успешно оборонялся усиленный батальон из состава 61-й стрелковой дивизии. Противник так и не смог выбить батальон из опорного пункта, расположенного на скрещении железной и шоссейной дорог на северной окраине села. Падерин сообщил, что гарнизон оставил опорный пункт по приказу командования в ночь на 26 июня. Высланные во все стороны разведчики вернулись вечером, приведя с собой двух «языков».
Плененные немцы рассказали, что в Малорите расквартировался на пополнение один из моторизованных полков 3-ей танковой дивизии, изрядно пощипанный при попытках взять крепость. Взбешенное немецкое командование решило во что бы то ни стало уничтожить полк. Шоссейная дорога контролируется стационарными постами силой по одному отделению. Посты размещены через каждые 500 метров, кроме того, дорога патрулируется маневренными группами в составе бронеавтомобиля и взвода пехоты на грузовиках. Разведчики установили расположение стационарных постов и периодичность движения маневренных групп.