Крах черных гномов
Шрифт:
«Василько», — вспомнил Карл рассказы Ветрова. Стоял неподвижно. Казалось, малейшее движение принесет боль Юрию. Но почему солдат с полосками на погонах снял пилотку? Почему плачет Василько? Еще не смея поверить в то, что случилось, Карл опустился на колени возле товарища, прислонился ухом к рубахе, по которой расползалось красное пятно. Сердце не бьется, и руки холодеют. А какие это были сильные руки еще несколько минут назад!
Кремер прижался щекой к большой шершавой ладони Ветрова. И сразу понял: Юрий оттолкнул его, а пуля, предназначенная Карлу, попала…
Руки уже совсем холодные, и их не согреть ничем. Как же это?… Юрий прошел такое… и надо же…
— Старший лейтенант Кирилюк! — позвал кто-то громко. — Старший лейтенант Кирилюк! — повторили за спиной, и только теперь Карл понял, что зовут его. Поднял голову. Лейтенант с густыми усами и лицом, изрытым оспой, нетерпеливо смотрит на него.
— Что вам нужно? — Карл никак не мог выпустить руку Юрия.
Лейтенант отозвал Кремера в сторону.
— Ничего не поделаешь! — произнес сочувственно, но Карлу его слова показались сухими и бездушными до невозможности. — Жаль товарища Ветрова… Уже рассвело, и нам пора немедленно сниматься…
— Что? — непонимающе спросил Карл.
— Нужно немедленно трогаться! — твердо повторил лейтенант. — Стрельбу могли услышать и… — не досказал.
— А-а… Вот вы о чем… — наконец-таки сообразил Кремер. — И что вы предлагаете?
Лейтенант достал из планшета карту.
— Вообще-то обстановка мне не очень нравится, — начал, разворачивая карту. — Через день-два наши возьмут Дрезден и вступят в Судеты, но, черт побери, мы не гарантированы, что за эти дни немцы не обнаружат нас и не перебьют как мух. Ветров думал повернуть на Теплице и пересидеть в лесах. Но там сейчас гитлеровцы собирают силы и пробиваться туда опасно. А нам нужно исчезнуть, раствориться, так сказать… Вы не знаете, что это за дорога? — провел по еле заметной линии на карте.
— Я впервые в этих краях… — наморщил лоб Кремер. — Но другого выхода нет. — Он уже овладел собой… — Пленных — в одну машину. Водителям — переодеться в немецкую форму. Я поеду в «мерседесе» впереди. У нас надежные документы, попробуем прорваться в горы.
Тело Ветрова положили в передний грузовик. За руль «мерседеса» сел Василько, который надел на себя мундир Дузеншена. Пленным связали руки и ноги, заткнули рты, быстро освободили одну из машин и положили всех туда, накрыв брезентом. Кремер старался не смотреть в ту сторону — злость кипела в нем, и он не знал, смог ли бы сдержаться, увидев Вайганга.
Переехали горную речку по шаткому деревянному мосту и сразу повернули в горы. Ехали медленно — все время подъем, глубокая колея, выбоины. Моторы перегревались. Время от времени приходилось останавливаться.
На склонах гор, по обе стороны дороги — густые леса, Молчаливые и темные, без единой тропинки. Они казались вымершими, даже птичьих голосов не было слышно. Карл удивился, когда вдруг громадная сосна закачалась и рухнула перед ними, перегораживая дорогу. И сразу же по «мерседесу» ударили из автоматов. Кремер столкнул с сиденья Василька и сам упал на него, прикрывая собой.
«Немцы, увидев за рулем эсэсовца, — успел подумать Карл, — не стреляли бы… Значит…»
Медленно, морщась от боли, нащупал в кармане платок, дотянулся до дверцы и вылез из машины, поднимая свой белый флаг.
Стреляли еще несколько секунд, но, наверное, чтобы напугать. Потом из леса высыпали плохо одетые люди с решительными лицами. Окружили Кремера. Другие побежали к грузовикам.
— Смотрите, советский офицер! — указал куда-то паренек в латаной куртке человеку с бородой до самых глаз. Карл оглянулся и увидел лейтенанта. Тот, выпрыгнув из кузова, бежал к ним.
Кремер спросил бородатого по-русски:
— Вы партизаны?
Тот удивленно посмотрел на него, но кивнул.
— Партизаны! — хлопнул Карл подбежавшего лейтенанта по спине. — Они помогут нам!
— Кто командир отряда? — спросил лейтенант.
Бородач подался немного вперед, не опуская автомата. Лейтенант шагнул навстречу.
— Лейтенант Советской Армии Абатуров! — приложил руку к пилотке. — Выполняем особое задание и просим вашей помощи!
Бородач плохо понял его, но кто-то из партизан быстро перевал слова Абатурова.
— А как же… — командир нерешительно глянул на эсэсовцев за баранками машин.
— Хлопцы, снимай мундиры! — махнул рукой лейтенант, и лишь этот непринужденный жест убедил бородача.
Из грузовика начали выпрыгивать солдаты.
— Откуда вы взялись? — спросил бородач, с трудом подбирая русские слова.
Абатуров недвусмысленно указал на небо.
— Нужна посадочная площадка… — Сразу же стал наседать он, помогая себе жестами. — Есть тут что-нибудь подходящее?
Бородач радостно закивал головой.
Через час грузовики остановились в селении. Правда, селением его можно было назвать лишь условно — несколько домиков на берегу горной речки. И небольшой луг. Абатуров, недовольно фыркая и ругая горную местность, ходил по лужайке и прикидывал — сядут ли самолеты?… Потом стал налаживать связь по радио с командованием. Уже через четверть часа стало известно — самолеты будут вечером.
А в это время на маленьком сельском кладбище копали могилу. Карл сам выбрал место — под стройной елью, немного в стороне от часовенки, чтобы видны были и горы, и речка, и леса. Первым бросил горсть земли на необструганные сосновые доски гроба и долго еще стоял возле свежей могилы. Думал, что один стоит. Но, оглянувшись, увидел за спиной еще двух. Стояли — с непокрытыми головами и печальные — украинец п поляк.
— Ты — Василько? — положил Карл руку на плечо тому, кто принял последний вздох Ветрова.
— Да.
— А ты — Юзеф?
Паренек кивнул.
Кремер обнял ребят, и они поклялись у могилы друга навеки сохранить в сердце память о мужественном человеке, тело которого приняла чешская земля. Потом постояли еще немного под елью и пошли помогать солдатам разгружать грузовики. Ибо жизнь есть жизнь с ее повседневными заботами.