Крах эпохи Манкурта
Шрифт:
Услышав последнюю фразу, Ходок неприязненно улыбнулся. Его взгляд изменился, и он отстранился от собеседника. Уж кто-кто, а Ходок хорошо знал Берёзу. В особенности, когда тот пускал пыль в глаза. Неужто собрался всех сдать? С него станется! Но ведь и сам загремит под фанфары! Впрочем, возможно, уже договорился о собственной безопасности. Недаром получил такое прозвище. Прилипнет как банный лист, не оторвать…
Почувствовав холодок, Берёза замолчал и отправился по своим делам. Ходок проводил его взглядом, но не стоять же здесь весь день. Так и побрёл, размышляя, продаст Берёза или нет. В конце концов, все они одним миром мазаны. И Берёза, как и остальные, служит лишь одному богу – наживе! До той поры, пока блеск золота в глазах не потускнеет, будут рвать друг друга при первой же возможности. Как говорится, ничего личного! Кто сильнее, тот и съел! Впрочем, и сам Ходок хорош.
Возможно, его планы относительно главенствующей роли в корпорации и сбылись бы, но человек предполагает, а судьба располагает! Как ни старались младореформаторы, сколько усилий ни прикладывали, исполняющий обязанности оказался проворнее. Он изловчился и изничтожил немеряно расплодившихся в корпорации крыс. Правда, не всех, только самых наглых. Кто от безнаказанности потерял страх. И Ходок, получив заслуженный срок, уехал отбывать первую ходку. Правда, кое-кто пустился в бега. Вот Берёза, к примеру, волею судеб оказался на острове. Где обитало племя каннибалов. Уже там закручинился и затосковал. Дошло до того, что писал покаянные письма на Родину и просил дозволения вернуться. Тем не менее судьба распорядилась иначе, и, по слухам, его то ли удавили, то ли утопили. А может, и слопали, как принято на том острове людоедов…
После того, как правитель расчистил Авгиевы конюшни в Кремле, он обратил внимание на самозахват территорий, которые до недавнего времени принадлежали империи. Выяснилась любопытная вещь: советники спаивали покойного Борю намеренно и методично! Используя его доверчивость, убедили подписать ряд документов, в которых провозглашалась полная независимость филиалов. Подвыпивший президент не возражал и, не глядя, расписался. О трагических последствиях такого шага тогда мало кто задумывался. Желание обогатиться увлекало вдаль, и лишь опытный наездник мог совладать с норовистым жеребцом, имя которому – человеческая алчность. Но молодые советники президента, оказавшись у кормушки, времени даром терять не стали. Они использовали ситуацию с выгодой, сколотив баснословные состояния. А региональные элиты, под шумок отхвативши лакомые куски имперских земель, не мешкая, занялись их легитимизацией. Не сговариваясь, поручили местным историкам сочинить такое прошлое, что видавшие виды учёные с мировым именем от возмущения облысели! В то же время у подданных филиалов закружилась голова от былого величия, отвлекая тем самым от насущных проблем – безработицы и нищенского существования. Сказочные истории о далёком прошлом старательно убеждали обывателей в тех, кто когда-то захватил их земли и разрушил уклад жизни. Иными словами, пришли русские и поработили малые народы и народности. Однако нынче, утверждали власть предержащие, мы вновь обрели свободу и в скором времени заживём, как и прежде. Про то, как было на самом деле, умолчали. Иначе придётся признать, что письменность, промышленность, медицину, а также самою государственность «порабощённым» принесли именно «завоеватели». Кого сейчас хаяли и поносили, дабы заслужить милость западных кредиторов.
Наивный обыватель, слушая увлекательные байки, поначалу истово верил и терпеливо ждал светлое будущее. Он не возмущался и не предъявлял претензий. Мнимая независимость вскружила голову, вынуждая на всё смотреть сквозь розовые очки. Однако вечно так продолжаться не могло. Нечистоплотные на руку чиновники разворовали всё, что осталось от империи, и жизнь филиалов с каждым днём становилась всё хуже и хуже. Реформы разделили общество на кучку состоятельных и большинство бедствующих, а проворовавшиеся нувориши, не боясь окрика старшего брата, творили беззаконие. Они чувствовали себя хозяевами и ко всем относились как к бесправному, убогому скоту. Их корысть, а главное, неспособность управлять населением отбросили филиалы в средневековье. Уровень жизни упал, и многие утратили веру в будущее.
Повсеместное недовольство и отсутствие возможности заработка, стали предметом постоянных кухонных бесед. От зари и до зари не смолкали разговоры о бесправном положении и нищенских пенсиях и зарплатах. Тем не менее ничто не предвещало изменений. Виною тому инертность, присущая любой этнической общности. Именно она сдерживает обывателя, не давая вдохнуть полной грудью. И так продолжается до тех пор, пока в дело не вмешаются эмоции. Потому как только они избавят от равнодушия, оплодотворив доведённое до крайней нужды население мыслью о справедливости. И, созрев во чреве, она громогласно возвестит начало нового дня…
Правитель это знал и без промедленья приступил к выработке плана по возврату территорий. Правда, сразу исключил военное вмешательство, как поступают многие для продвижения собственных интересов. Он взял за основу идею равного доступа к благам. Облёк её в эмоции и пустил в дело. В завершённом виде основной постулат зазвучал так: «Незачем кормить бесталанное руководство, пора сократить расходы на управление!» Иными словами, хватит потакать тщеславию и профнепригодности бестолковой, проворовавшейся и прогнившей армии местных чиновников. Пора передать управление тем, кто защитит обездоленных. А их с каждым днём становилось всё больше. Под этим подразумевалось повышение оплаты труда, пенсий и пособий по уходу за детьми до приемлемого для нормальной жизни уровня. Как было совсем недавно, до развала, разброда и шатания в поисках верного пути. Кроме того, к обсуждению предлагался ещё один аспект мнимой независимости. Которую якобы получили жители регионов, введённые в заблуждение реформаторами.
Этот аспект связан с обманом о признании на мировой арене и, как следствие, наплывом инвестиций. После чего жизнь филиалов должна была измениться. Однако этого не случилось! И доверчивым обывателям не осталось ничего, кроме как сетовать на собственную наивность. Выход из корпорации оказался дорогой в никуда! Поскольку, находясь в составе империи, все чувствовали себя частью мощного единого организма. С кем считался весь мир, и сопричастность к общим победам воодушевляла. Нынче же вместо неделимой державы окраины превратились в «подай-принеси» мировой политики. Стали разменной монетой, которой расплачиваются глобальные игроки, предоставив населению выживать самостоятельно. Так как вновь образованные государства фактически отказались от социальных обязательств. На заботу о гражданах попросту не хватало денег!
Едва призыв был опубликован, наиболее активные жители филиалов, не согласные с проводимым местным руководством курсом, горячо поддержали идею. Они стали её ярыми сторонниками и ратовали за возвращение в Метрополию. А ввиду того, что большинство трудоспособного населения было вынуждено уехать на заработки, многие из них и составили костяк неравнодушных. Тех, кто признал обоснованность предлагаемого. Им было с чем сравнивать! Жизнь в империи значительно отличалась от прозябания на Родине. Где всё поделили родственники удельных князей и отсутствовали любые так называемые социальные лифты. За исключением родовых связей и подкупа. По этой причине приверженцы нового течения открыто исповедовали свои взгляды, вовлекая в сферу влияния друзей и знакомых. А с учётом доступа Интернета во все уголки некогда обширной территории в филиалах разгорелись нешуточные споры: что лучше – по-прежнему прозябать в нищете или вернуться под общий кров. Нередко они заканчивались ссорами, но до серьёзных конфликтов дело не доходило. По крайней мере пока…
Поначалу могло показаться, будто такие споры затянут обывателей надолго. Однако всеобщее обнищание наряду с показной роскошью немногих оказалось настолько раздражающим, что большинство воспротивилось порядкам, насаждаемым местными хозяевами. Желание сильной руки, которая восстановит справедливость, возобладало. Власть в филиалах в который раз пошатнулась.
Почуяв неладное, многие руководители внезапно взбунтовавшихся окраин отправились в центр. Разузнать, что да как. Но правитель, к тому времени сменив статус исполняющего обязанности на постоянную занятость, был немногословен. Он вежливо улыбался, выказывая благожелательность, но не более. Его лицо излучало добродушие и внимание к дорогим гостям. В ответ на витиеватые намёки, каких было в изобилии, лишь пожимал плечами. Иное молчание значит куда больше, нежели красноречие глав государств, обещающих избирателям светлое будущее, союзникам – верность, а заклятым врагам – горести и беды! Ничто не ново под луной, и профессия политика стара как мир. Её неотъемлемой частью имеет место быть ритуал, когда в глаза говорят одно, в уме придерживаясь иного. Таковы условия игры, и все это прекрасно понимают.
После радушного приёма главы филиалов прощались, заверяя гостеприимного хозяина в искренней дружбе. До конца не понимая, что да как, многие попытались выведать хоть что-нибудь у его ближайшего окружения. Но советники держали язык за зубами. Правитель окружил себя преданными людьми, и каждый дорожил оказанным доверием. Так и не добившись результата, руководители филиалов отправились восвояси, где вовсю бушевали споры об объединении с империей. К тому же весомый вклад внесли воспоминания о прошлом, когда на каждого князька находилась управа. Как бы далеко от центра он ни располагался.