Крах мечты
Шрифт:
Он тяжело вздохнул, оглянулся, словно мог увидеть, не вторгается ли кто в лабораторию, чтобы поймать их с поличным. Едва Сэм отпустил свой кусок сна, Ария мигом схватила пространство и зажмурилась, чтобы в красках представить место, где хочет оказаться.
– Зоопарк? Серьезно?
Она лишь отмахнулась, улыбаясь так широко, словно стала маленькой девочкой, что попала в Дисней Ленд и увидела любимую принцессу. Они стояли в зоопарке Кхао Кхео. День клонился к концу, а закатное солнце пыталось утопить животных и людей в золотых красках. Она воспроизвела пространство по памяти, сомневалась, что запомнила
Люди сновали вдали, кормили слонов в соседнем загоне, любовались фламинго, что устроили шоу и танцевали, следили за орангутангами, которые прыгали по пальмам, хватаясь огромными лапищами за ветки и натянутые канаты.
Рядом с жирафами были Ария и Сэм: она позаботилась, чтобы никто не помешал им насладиться моментом.
– Надо… надо… сейчас! – Ария напряглась и улыбнулась, заметив милую бабушку тайку, которая несла им ведро бананов. – Капунка!
Бабушка сложила руки, улыбнулась беззубым ртом и ушла. Ария протянула банан Сэму и кивнула на жирафа, который облизывал перила.
– Кстати, знаешь, что язык жирафа – самое грязное место на планете?
– Ну, не самое… – Сэм улыбнулся, отдавая банан жирафу, который проглотил его, не жуя, а потом облизал ему руку, прося еще. Профессор улыбнулся, поправил очки, наконец расслабляясь.
– Выиграем игру и приедем сюда. Да? – спросил Сэм.
– Да. – И Арии так захотелось, чтобы это стало правдой. Она впервые поняла, что игру может не пережить. И впервые поняла, что не хочет умирать. – Я была здесь однажды. Еще с дедушкой в нашу первую поездку до пандемии. Я была совсем мелкой и зеленой…
Ария улыбнулась, вспоминая, как испугалась жирафа, который старательно облизал ее щеку, а потом выхватил пару бананов и довольный ушел.
– Не грусти о прошлом, – Сэм несмело коснулся ее руки, но Ария с готовностью переплела их пальцы. – Его не изменить. Не вернуть. Но можно наслаждаться воспоминаниями. Греться о них холодной зимой.
– У нас больше нет холодных зим. Об этом я позаботилась, когда мы с дедом выбирали, куда переезжать во время пандемии.
Небо осталось голубым, но пошел снег. Он хлопьями засыпал территорию зоопарка, пугая животных и саму Арию. Ей казалось, она лучше управляет сном, может сдерживать эмоции, но, оказавшись в месте, которое дарило столько теплых, но больных воспоминаний, контролировать себя стало сложнее. Она слишком мечтала оказаться в тех временах. Когда мир не сошел с ума. Все были живы. Дедушка был жив! А она была полна надежд и веры в будущее.
– Так подумать, – заговорила Ария, гладя жирафа по носу, – все умерли зря. Ну, управляем мы снами и что? У кого есть аппараты снов, могут использовать это во благо. Хоть как-то! А мы?
Она повернулась к Сэму, встретила в его глазах боль, что топила и ее саму.
– Мы только убиваем себя, глотая снотворное, чтобы подольше побыть в месте, где можно управлять своей жизнью. Где можно ощутить хоть… иллюзию счастья.
– Я всегда избегаю мест, где бывал счастлив до пандемии, – сказал Сэм, стирая слезу с ее щеки. – Так проще. Может, лет через десять аппараты снов не будут роскошью. Может, это станет нормой. Я слышу, что творится в лабораториях…
– Ладно. О чем думать? Вдруг нас уже засекли и ищут?
Слишком больно было думать о будущем, ведь настоящее не радовало, сжирало всю надежду, оставляя лишь косточки, царапающие душу. К черту, что будет завтра.
Сэм тяжело вздохнул, но взял Арию за руки, зоопарк начал меркнуть, выцветать. Ария отпустила свою часть сна. Они оказались в черной дыре, окруженные пустотой и темнотой, тягучей, холодной и колючей.
– Этот сон – наш общий. Мы оба можем менять его, – заговорил Сэм, не отпуская ее. – Ты здесь такая же хозяйка, как и я. На игре все будет по-другому.
Ария кивнула, цепляясь за руки Сэма, как за спасательный круг, кинутый в океан, в котором она тонула.
– Отпусти сон.
– Я уже…
– Полностью. И я покажу, что тебя ждет. Отпусти. Пожалуйста.
Ария представила, как выпускает край одеяла, позволяя ветру унести его прочь. Холод обдал позвоночник, она оказалась в небытие, стала ничем… Но ее подхватил Сэм. Она лишь сильнее вцепилась в его руки, не смея отвести взгляд от друга, боясь так сильно, что едва держалась на ногах.
– Эй, все хорошо. – Он провел по ее щеке. – Я не обижу тебя. Но в игре ты должна быть готова ко всему.
Она кивнула. Сглотнула.
– В игре ты будешь во сне учредителя. Ты будешь его. И у тебя не будет власти над сном. Все, что ты увидишь, создано учредителем. Ты не сможешь это менять. Сможешь только смириться и играть по его правилам.
Ария кивнула, вздрогнула, зажмурилась, ощущая солнечный свет на плечах и лице.
– Не просто так после отбора мы долго ждем начала игры. Они готовят испытания, основываясь на нашем прошлом. На отборе учредитель уже прощупал твою душу, посмотрел воспоминания, нашел больные места.
– Чтобы создать идеальную ловушку для меня.
– И для остальных игроков.
Ничто заполнялось. Повинуясь Сэму, появлялось здание университета, в котором они были и в реальности, и во сне. Мозг путался, не справлялся. Сон или реальность? Быть или не быть? Вот в чем вопрос.
Сэм повел ее по внутреннему дворику, пестрящему зеленью. Они ступали по светлому камню, уложенному в дорожки.
– Испытания во многом завязаны на том, что ты думаешь и чувствуешь, – сказал Сэм, а Ария покрепче сжала его руку, боясь потерять. – Едва тебя подключат к аппарату снов, ты будешь во власти учредителя снов. От него не скрыть ничего, ему не соврать. Не будешь честна с собой – провалишь испытания.
Ария покрылась мурашками. Она смотрела предыдущие сезоны, но запомнила их скорее как яркие и безумные испытания, не задумываясь, что ради победы участники выворачивали души наизнанку.
– Сэм.
Он остановился, встретился с ней взглядом.
– Почему проигравшие умирают?
Картинка замигала, пошла трещинами. Ария поняла, что задела больную тему, ведь Сэм начал терять контроль.
– В момент проигрыша игрок… умирает во сне. Проигрыш равен ненависти или боли, что захлестнули его с головой. Редко кто умирает от физических увечий, верно? Все сами себя убивают. И в этот момент ты испытываешь такую боль… что сердце не справляется.