Кракен
Шрифт:
— Позвони, как управишься, и скажи, где тебя найти, — попросил Билли. — Спасибо. Это надо сделать прямо сейчас. Спасибо еще раз. Мы понятия не имеем, где они.
— А что ты?..
— Мне надо выяснить кое-что другое. Джейсон, прошу тебя, займись этим прямо сейчас. Нам надо его найти.
И Билли отключился.
Каково это — покидать подобное поле боя? В холодном безмолвии, среди огромных безлюдных зданий, Билли, после того как забрали Дейна, мог лишь брести вслед за голосом Вати. Дух-повстанец давал указания из кармана Билли и из тех немногих статуэток, которые
— Лондонманты? — предположил Билли.
— Оставь, приятель, — откликнулся Вати из какой-то пустяковины, которой Билли даже не видел. — Никто нам помогать не будет.
Итак, на ядро группы прорицателей — Фитч, Саира и тот контуженный парень, в которого стрелял Билли и непреднамеренно вынудил к ним присоединиться, — рассчитывать не приходится. У Билли не было безопасных домов, не было укрытий.
— Вот так переплет, — сказал Вати.
СМП, у которого и так хватало проблем, вынужден был присматривать за этим внезапно лишившимся присмотра маленьким мессией. Но Билли, проявив недюжинную хитрость и силу, — несколько недель назад их не было и в помине, — не повиновался его предписанию и не поднял металлическую крышку, чтобы проникнуть в подземный город. Вместо этого он остановился, ухватился, не ухватываясь, и почувствовал, как время заколебалось и пошло обратно, двигаясь, как встряхиваемое одеяло. Предложив Вати идти вместе с ним, Билли пошел и украл мобильник. В каком-то магазине он разобрал русскую матрешку, вынул самую маленькую, последнюю куклу, поднял к своим глазам ее, а не дурацкого Кирка — хотя и того не выкинул, — и сказал Вати: «Вот что нам надо сделать».
— Из всей швали, с которой нам приходилось иметь дело, — заявил Бэрон, — больше всех я ненавижу проклятых нацистов Хаоса.
Он стоял между Коллингсвуд и Варди, яростно и тревожно царапая свои щеки. Все трое наседали друг на друга, заглядывая через бронестекло в больничную палату: там лежал забинтованный человек, прикованный к кровати цепями, хотя все равно не смог бы подняться из-за множества трубок. Аппарат отслеживал его пульс.
— «Швали», сказали вы, — заметила Коллингсвуд. — Что, собираетесь куда-то на прослушивание?
— Ладно уже, — сказал он вполголоса и фыркнул. — Сброда.
— Да хватит уже, босс. Хватит играться. Дерьмолизов.
— Ублюдков.
— Фигня, босс. Долбоящериц. Мелких мандавошек. Дрочащих лизунчиков, — (Бэрон уставился на нее.) — Ну да. Все верно. Моя взяла. Объявите имя победителя.
— Скажите-ка, — перебил их Варди, — что конкретно мы имеем от этих парней? Их там было несколько, так?
— Да, — сказал Бэрон. — Пятеро с ранениями разной степени тяжести. И мертвые.
— Я хочу точно знать, что они видели. Хочу точно знать, что происходит.
— У вас есть идеи, Варди? — спросила Коллингсвуд.
— О да. Идей у меня с избытком. Слишком много, черт возьми. Но я пытаюсь все это сопоставить. — Варди не отрывал взгляда от человека на кровати. — Это явно Тату. Мы слышали, он нанимал охотников за головами. Но я не ожидал, что из этого сброда.
— Да, некоторое нарушение протокола, не так ли? — сказал Бэрон. — Нацистов Хаоса не очень-то терпят в порядочном обществе.
— Раньше он с ними работал? — спросила Коллингсвуд.
— Не знаю, — отозвался Варди.
— А Гризамент?
— Что? — Варди посмотрел на нее. — Почему ты спрашиваешь?
— Просто видела все досье на вашем столе, на тех, кто связан с Татом. Там и на Гриза досье имелось. Я и подумала: с чего бы это?
— А. Ну да, правда. Эти двое… Они ходят в ногу. Всегда ходили, пока Гризамент не исчез. И, как мы теперь узнали, — вы согласны? — это по-прежнему так. Связи одного легко могут оказаться и связями другого.
— Почему? — спросила Коллингсвуд. — Это бессмысленно. Они ведь ненавидели друг друга.
— Знаете, как это бывает, — сказал Варди. — Друзья близки, враги еще ближе. Куплены, перебежали, что еще?
Коллингсвуд помотала головой.
— Как скажете, черт побери. Я не знаю. Гризова стая обожала его, разве нет? Его команда была запредельно верна ему.
— Никто не бывает верен настолько, что его нельзя купить, — заметил Варди.
— Я забыла, с какой безумной компашкой он проводил время под конец, — сказала Коллингсвуд. — Гриз. Я просмотрела его досье. — Варди задрал бровь, глядя на нее. — Врачи, доктора-Смерть… Еще и пирики, верно?
— Да. Было дело.
— И вы полагаете, что некоторые из них теперь работают с Тату?
Варди помедлил и рассмеялся. Это было на него не похоже.
— Нет, — ответил он. — Получается, что нет. Но почему бы не проверить?
— Значит, вы по-прежнему гоняетесь за ними?
— Да, черт возьми, гоняюсь. Гоняюсь за всеми, отслеживаю каждую наводку, пока совершенно точно не уверюсь, что они не втянуты в эту историю со спрутом, либо через Гризамента, либо через Тату. Либо сами по себе. Занимайтесь своей работой, а я займусь своей.
— Я думала, ваша работа — в том, что вы даете выход чаяниям безмозглых богострадальцев и пишете священные книги.
— Хватит вам обоим, — приказал Бэрон. — Угомонитесь.
— Какого хрена мы не можем найти этого спрута, босс? Кто его унес? Это уже выглядит глупо.
— Коллингсвуд, если бы я знал это, то был бы главой лондонской полиции. Давайте хотя бы разберемся, кто есть кто в этой неразберихе. Итак, недавно Тату нанял, среди прочих, нацистов Хаоса, то бишь наших лизунчиков — благодарю вас, констебль. И всех остальных в городе.
— Не всех, — возразила Коллингсвуд. — Есть еще фермеры-оружейники, но их завербовал кто-то другой. Никто не знает, что это за тип, и поэтому никто не чувствует себя в безопасности.
— Ну, это наш спрутокрад, ясное дело, — сказал Варди. — Так кто же им платит?
— Невозможно отследить. Они помалкивают.
— Вот и вытяните это из них, — сказал Бэрон.
— Босс, а что, по-вашему, я пытаюсь сделать?
— Отлично, — протянул Бэрон. — Это вроде как дзенский коан, да? Что лучше или хуже: если визионеры-стрелки сражаются против нас вместе с нацистами Хаоса — или же против них, а мы стоим между ними? Ответьте, маленькие мои бодхисатвы.